Почему потерялся и где нашелся Илья Муромец
Елена УсачеваПочему потерялся и где нашелся Илья Муромец
Долог карельский майский вечер. Солнце медленно-медленно тянется к горизонту. И все как будто задумывается, все как будто решает, а может, обратно пойти, может, еще посветить? А потом все же заваливается за горизонт, и начинаются такие же долгие сумерки. И небо все светлое, все отдает накопленные за день лучи, а над Онегой уже ползет черная туча, погромыхивает, поднимается ветер.
В один такой долгий вечер, но не тихий и светлый, а ветреный и дождливый на берегу мыса Шуйнаволок ссыльный выпускник Московского университета услышал необычную песню.
Молодого человека звали Павел Николаевич Рыбников. В этих краях он оказался не по своей воле. За интерес к древности его сослали жить на север, в Петрозаводск, где приписали к канцелярии. Тут, в Олонецкой губернии, помимо работы, он продолжал собирать археологические находки и рукописные книги. И вот из Петрозаводска Павла Николаевича отправили в городок Пудож с государственной надобностью. Чтобы туда попасть, надо было переплыть через Онежское озеро. Но с погодой не повезло. Дождь и ветер заставили остановиться на Шуйнаволокском мысу.
Павел Николаевич поел, напился чаю, да и уснул у костра. Разбудили его странные звуки. Седой старик с длинной окладистой бородой, с быстрыми глазами и добродушным лицом пел необычную песню. Рыбников к тому времени много народных песен слышал, а такого напева никогда не встречал. А потом он расслышал слова и понял, что это история о Садко-купце, богатом госте.
«Разумеется, я сейчас же был на ногах, - рассказывал потом в своих воспоминаниях Рыбников. - Уговорил крестьянина повторить пропетое и записал с его слов: «Ай жил Садко-купец, богатый гость, лег он спать на темную ночь, выставал поутру раным-рано, говорил к дружине ко хороброей: «Ай же ты, дружинушка хоробрая, берите-ка бессчетной золотой казны и выкупите весь товар в Нове-граде».
Люди всегда воспринимали себя в истории по-разному. Когда-то жили, ничего не замечая вокруг. Разрушали дома и строили новые, разбирали древнюю церковь, чтобы построить на этом месте церковь выше и красивее, растаскивали старые крепостные стены по кирпичику, чтобы сложить у себя дома крепкую печь.
Но потом пришло время оглянуться и поискать, а что осталось от прошлого, как мы жили в стародавние времена, из чего мы сами вышли. Такие оглядывания начались не только у нас, а во многих странах. Стали искать древние города, откапывать некогда разрушенные места обитания людей, интересоваться историей.
О том, что у нас когда-то пели былины, ученые люди знали. Были времена, когда свободно по деревням и городам ходили скоморохи и певцы, рассказывали истории о великих воинах, красивых богатыршах, смелых купцах. Да вот куда-то все ушло, потерялось. А так хотелось узнать – что же там, в наши стародавние времена было, как люди себя вели?
А так как искали подобные древние истории по всему миру, то и находили. У латинян были их знаменитые мифы, у скандинавов песни о богах и героев – «Эдда», у финнов и карел – великий эпос «Калевала», а у бескрайней России древние тексты все не обнаруживались, хотя исходили всю Сибирь.
Откуда же знали, что нужно искать и почему отправлялись именно в Сибири? Дело происходило в далеком XVIII веке. На Урале мастер-оружейник Демидов с семьей с разрешения царя Петра Первого стал добывать руду, плавить металл, делать оружие и якоря для кораблей. Для его заводов много людей нужно было, вот он и брал всех, кто соглашался на тяжелый труд. Работали у него беглые крестьяне, что уходили от злого хозяина, бывшие солдаты, были и те, кто хотел подальше от столицы спрятаться, чтобы его не нашли. Среди таких людей и оказался Кирша Данилов. Он ловко работал молотом на Невьянском заводе, а на отдыхе любил петь старинные песни, сказывать былички да веселить всех сказками. И все, что он знал, собрал Кирша для своего хозяина Демидова в книжечку. Через несколько лет ее издали - «Древние российские стихотворения».
Но было там не так и много, былины отрывками, да неполными текстами. Ну все, думал ученый народ, потеряли былины, не услышим больше никогда народной песни. Но вот случилась та странная ночная встреча.
Был май 1860 года. Николай Петрович Рыбников слышит полный текст в исполнении сказителя Леонтия Богданова – так звали таинственного певца. Исследователь отложил свою работу и вместо того, чтобы отправиться в Пудож, вместе с певцом поехал к нему на родину, деревню Серёдка на Кижских островах, где стал слушать и записывать все новые и новые былины, песни и былички. Дальше – больше, Рыбников знакомится с другими сказителями. И в первую очередь с лучший исполнителем былин всего Заонежья Трофимом Рябининым.
Рыбников узнавал все о новых и новых сказителях и отправлялся на Водлозеро, в Колодозеро, Кенозеро, Каргополь. А потом за несколько лет издал три сборника «Песни, собранные Павлом Рыбниковым». В Санкт-Петербурге прочитали все это и не поверили своим глазам. Да и вообще ничему не поверили. Врет Рыбников, не слышал он настоящие былины, сам все придумал.
Заонежье – так называется район Карелии на северо-востоке Онежского озера. Находится он на Заонежском полуострове, изрезанном заливами, что тут называют губами – Сенная Губа, Великая Губа… К Заонежью относится знаменитый архипелаг – так называют несколько островов, расположенных близко друг от друга, - Кижские шхеры. Небольших скалистых островов, разделенных подчас только узким проливом (поэтому и называют шхерами), тут более пятисот. Сегодня самый знаменитый остров – Кижи, на котором организован музей деревянного зодчества с главной жемчужиной - храмовым ансамблем «Кижский погост».
Изначально на этой земле жили финно-угорские племена корела и весь, сейчас эти народы называют карелы и вепсы. В XIII веке сюда пришли новгородцы. С собой они принесли песенную традицию. Из уст в уста передавались древние песни, их называли ста́рины, а исполнителей сказителями или ста́ринщиками. В то время как по всей Руси традиция петь былины уходила, тут за долгим крестьянским трудом продолжали рассказывать истории о богатырях, Илье Муромце и Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче и таинственном великане Святогоре. Истории захватывали своим размахом – богатыри на конях перескакивали горы и реки, одним ударом палицы побеждали темную рать, защищали границы Святой Руси, ходили по улочкам и переулкам неведомого Киева. Сказители не только рассказывали известные былины и былички, но дополняли их, перепридумывали конец, добавляли новые сюжетные повороты.
Вот так совсем рядом со столицей империи, меньше чем в пятистах километрах от Санкт-Петербурга и сохранилась столь нужная для людей в то время былина.
Нет, нет, этого не может быть! Никаких былин у нас под носом нет! Так решили в Санкт-Петербурге и захотели проверить. Через десять лет по следам Рыбникова – а к этому времени Павел Николаевич уехал из Олонецкой губернии сначала чиновником в Варшаву, а потом вице-губернатором города Калиш в Польше, - поехал председатель этнографического отдела Императорского русского географического общества Александр Федорович Гильфердинг.
Ехал ученый в заонежские деревни со скепсисом. Нет, не найдет ничего. Но первая же встреча его потрясла. Чуть меньше чем за два месяца он объездил множество деревень – Кенозеро, Толвуя, Кижи, Выгозеро, Водлозеро, - прослушал семьдесят певцов, собрал и составил их биографии, записал и проверил 318 былин. Это был клад. «В Заонежье у всякого смышленого пожилого человека отыщется в памяти одна-две былины…» - там писал Гильфердинг.
Но ученый не только записывал былины. Он быстро понял, что такое сокровище надо показывать миру. И он стал приглашать сказителей в Санкт-Петербург на выступления. Одним из таких певцов был знаменитейший Трофим Рябинин. С ним Гильфердинг встретился в деревне Серёдка на Большом Клименецком острове, что в трех километрах от Кижей. Его выступление поразило Санкт-Петербург. Географическое общество наградило сказителя серебряной медалью. И это был первый случай, когда крестьянину вручили государственную награду. Исполнителем был и сын Трофима – Иван. Как поет сам Трофим ученые записать на фонограф не успели, а вот голос его сына есть, его можно послушать. А как пел Трофим приблизительно можно понять по опере Модеста Мусоргского «Борис Годунов». Композитор записал с его голоса исполнение нескольких былин и использовал в последних сценах оперы.
Еще один сказитель жил в деревне Боярщина – это уже было не на архипелаге, а на Заонежском полуострове. Звали его Василий Петрович Щеголёнок. Слава к нему пришла после выступлений в крупных городах. Первым с ним встретился Павел Петрович Рыбников и записал оригинальную былину «Каково жить птицам на Руси и за морем». Через десять лет с ним встретился Гильфердинг и, конечно же, позвал на выступление в Санкт-Петербург. Побывал сказитель и в Москве, где познакомился с писателем Львом Николаевичем Толстым. Тот тоже записал от него несколько былин – вот до какой степени все это было популярно!
Еще одним известным сказителем был Кузьма Иванович Романов, жил он в деревне Леликово на острове Малый Леликовский Кижского архипелага. Все сказители, конечно, ревновали друг друга к вдруг обрушившейся славе. И Кузьма Иванович был не исключение. Они с Трофимом Рябининым были самыми известными, но все же себя Романов считал поважнее. Жаловался, мол, Рябинин не так много в свое время и знал, а захаживал к нему в гости послушать былин. Но и Кузьма Иванович не был обделен вниманием. Ему положили пенсию в Петрозаводске, а в 1863 году ему посчастливилось петь перед цесаревичем Николаем Александровичем.
Когда раньше пелись былины? Когда люди собирались вместе что-то делать – плели сети, например, или чинили обувь. Но если сети каждый плел себе сам, но мастера по обуви, скорняки, ходили из деревни в деревню. Знакомились с новыми людьми, работали, пели, тем самым как бы разнося свое песенное творчество по земле. Таким сказителем-путешественником был Абрам Евтихиевич Чуков. И Рыбникову, и Гильфердингу за ним пришлось погоняться. Павел Николаевич в 1860 году приехал к нему в село Великая Губа, расположено оно на берегу одноименного залива Онежского озера, но сказителя на месте не застал. Их встреча состоялась только через три года в Петрозаводске. Александр Федорович Гильфердингу повезло больше. Они не только смогли довольно быстро встретиться, Абрам Евтихиевич поводил ученого по городам и селам Заонежья, познакомив почти со всеми сказителями.
Была и еще одна знаменитая во́пленница – это слово произошло от во́петь, то есть плакать. Звали ее Ирина Андреевна Федосо́ва. Всю свою жизнь на всех веселых праздниках и в грустные моменты она мастерски пела-плакала своим неподражаемым голосом. Плачи, причитания, лирические песни, былины и баллады. Она была знакома с писателем Максимом Горьким и певцом Федором Шаляпиным, композитором Николаем Римским-Корсаковым. Горький про нее написал в своей книге «Жизнь Клима Самгина», а поэт Николай Некрасов главу поэмы «Кому на Руси жить хорошо?» - «Крестьянка» написал на основе плачей Ирины Федосо́вой.
Вы думаете, что народные певцы хорошо жили? Не всегда. Ирина Федосова полжизни нищенствовала, то есть ходила по деревням и селам, рассказывала былички, а за это ее кормили и пускали на ночь в дом. Когда она стала знаменитой и стала за свои выступления неплохо зарабатывать, то деньги вложила не в свой дом в деревне Кузаранда – у избы не было крыши, - а построила школу и все просила учителя: «Ты девочек, девочек больше учи». Федосова была неграмотная, ни читать, ни писать не умела.
Былины были открыты, описаны, изучены учеными, но на этом все не закончилось. Появление былин очень повлияло и на искусство. Про Горького, Некрасова мы уже говорили, но ведь были еще и художники. Знаменитые творцы стали создавать полотна про богатырей. Каждый по-своему пытался передать богатырский дух.
Илья Репин создал картину «Садко», где новгородский купец на дне морском выбирает невест. И всем ярким красавицам предпочитает незаметную русскую девушку Чернаву. Очень патриотично.
Картину Репина увидел Виктор Васнецов и задумал написать своих богатырей, сделал первые эскизы в будущей знаменитой картины. Но первой в этом цикле все же были не они, а «Витязь на распутье», вдохновленной былиной «Илья Муромец и разбойники». И уже следом за ним появились сегодня всем известные «Богатыри», где по центру на черном коне сидит могучий Илья Муромец, слева от него хмурый Добрыня Никитич, а справа лукавый Алеша Попович.
«Богатыри» Васнецова «разбудили» художника Ивана Билибина. Если бы не картина с тремя всадниками, так бы он и отучился на юриста и стал заседать в суде. Но увиденное настолько потрясло его, что он все бросил, уехал в деревню и принялся изучать древность. В итоге мы имеем множество картин Ивана Билибина на богатырскую тему, его иллюстраций сказок. Если у вас дома есть книга былин, то скорее всего она с иллюстрациями этого мастера.
Пишет своего Илью Муромца и Михаил Врубель. Его богатырь приземистый, словно сделан из камня и глины, а конь такой мощный, не верится, что он сдвинется с места. Былины изменили творчество Николая Рериха. Художник заинтересовался историей, а потом и вовсе погрузился в стародавние времена, увлекся Азией. Богатырей он вспомнил перед началом Великой Отечественной войной. Как когда-то могучие воины вставали на защиту Святой Руси, так и сейчас они шли на зов о помощи. В 1940 году написал картину «Богатыри проснулись». А как мы знаем, где богатырь, там победа, там правда.
И все-таки былины пели, а поэтому первыми обрабатывать легендарные сюжеты и мотивы стали композиторы и музыканты. Писались оперы, к ним делались невероятной красоты костюмы, декорации. Народные костюмы даже в моду вошли. За несколько десятков лет был придуман целый мир. Самой знаменитой стала опера Николая Андреевича Римского-Корсакова «Садко». Александр Порфирьевич Бородин создал «Богатырскую симфонию». Модест Петрович Мусоргский создает сюиту «Картинки с выставки», где есть «Богатырские ворота».
Да что там музыка! С богатырями настолько сроднились, что стали их воспринимать, как реальных героев, действительно живших давным-давно и защищавших родину.
Как только Гильфердинг подтвердил существование былин, привез записи, на Север потянулись новые ученые-исследователи, Заонежье тут же обозвали «Исландией русского эпоса». А все потому, что не так давно перевели на русский исландские саги. Но если саги это больше была история, чем фольклор, то и наши былины невольно стали поверять с реальными историческими событиями. Да, да, жил такой Илья в Муроме, ходил на такие-то войны, побеждал, служил Владимиру Красно Солнышко.
Дошло до того, что в 1914 году новый самолет-бомбардировщик Игоря Сикорского назвали «Илья Муромец». Ходил под этим именем бронепоезд и фрегат. А ведь в то время технике давали имена только реальных людей. Спроси своего соседа по парте, был ли такой исторический персонаж, уверена, от ответит: «Был. Родился в Муроме».
Ученые многие годы старались откопать в былинах отголоски реальных событий. Ведь в них звучат конкретные населенные места – Киев, Чернигов, Литва, Днепр, Ростов. Есть точные направления – север, юг, запад, восток. И хоть там есть выдуманные точки – камень Алатырь, Святые горы, земля Латыгорская, все равно они легко вписывались в реальную карту.
Но – нет, былины не описывают реальные события, в них только звучат отголоски чего-то давно минувшего. Они – отражение мечты людей о сильном защитнике, о безусловной победе добра над злом, о безопасности.
Тут еще злую шутку сыграло то, что во время исполнения былин все текст слушатели приблизительно знали, даже могли подпеть исполнителю. А раз история знакома, то ее легко вписать в реальное прошлое, достоверное событие.
Ну хорошо, былину нашли, изучили, книжку напечатали, к ней хорошие иллюстрации приложили, а что дальше? Сейчас-то что нам с этих былин?
Вы не поверите, но сказители пели не только старые тексты, со временем стали появляться тексты новые. И если прежние тексты называли «ста́рины», то новые «но́вины». Герои нужны в любое время, а особенно, когда страну десятилетие за десятилетием потрясают войны и революции. Вот и обратились к сказителям придумать истории про сегодняшнее время – про героев гражданской войны, про новых лидеров. Не все же про Владимира Красно Солнышко петь.
И попросили о создании но́вины не кого-нибудь, а наследника знаменитого Трофима Рябинина, правнука Петра. Фольклористы водили певца в музей Красной Армии, давали читать газеты, рассказывали о подвигах разных героев. И появились новые былины. Их пели, их печатали в книжках, но все же они не прижились. Да и сам автор в последствии не любил вспоминать о них, неживые были это создания. Как только прошло время, но́вины забылись, а вот настоящие былины продолжали петь.
Где же они сохранились? А везде, где люди отправлялись на промысел, где не было электричества, чтобы послушать радио. И вот тогда человек, знающий красивые долгие истории, и пригождался. Кстати, фольклористы последнего былинника записали в 2005 году на Пинеге в Архангельской области. Пели там про «Илью Муромца и разбойников». А когда уже былины стали сходить на нет, рыбацкие артели стали брать с собой библиотекарей – людей, умеющих рассказывать интересные истории. Рыбу он не ловил, обеды не готовил. Ему нужно было только рассказывать.
Так что же для нас сегодня былина? Неужели после стольких приключений она стала просто странным текстом в учебнике? А вот и нет!
Все-таки былина появилась не просто так. Она стала воплощением мечты о сильном герое, который появится в минуту опасности. А когда это у нас было спокойное время? Всегда где-то что-то происходило! Поэтому потребность в герое живет и сейчас. Это где-то там далеко Человек-паук и Железный человек. Они прилетают на крики о помощи за океаном. А здесь, на землях некогда Святой Руси, на помощь приходят только они – богатыри. Не даром так популярны мультфильмы богатырского цикла студии «Мельница». Больше того – спроси кого, какие подвиги совершал Илья Муромец, многие перескажут мультфильм, то есть по-своему перескажет старую историю. Как это делали двести лет назад сказители. А это значит, что герои эти будут жить и дальше, продолжая защищать родную землю от темной рати.
