Все дело в платье
В каждую знаменитую картину вложена необыкновенная история. Художник взял холст, при помощи кисти и красок поведал историю своим современникам, и произведение высоко оценили. Быть может это случилось не сразу, а через годы, но слава все-таки пришла к мастеру. Со временем его шедевр оказался под строгой охраной в музее и каждый день на него приходят посмотреть десятки, сотни и даже тысячи человек. Они что-то читали о живописце, что-то слышали о сюжете, но, в целом, людям 21 века уже трудно уловить смысл картины с первого взгляда. Эпоха действительно прошла, стиль устарел, мода сменилась, но та самая история, рассказанная художником в самом начале пути, все еще жива. Она может и сейчас показаться любопытной. Вот только как к ней подступиться? С чего начать? Предлагаю присмотреться к красивым нарядам. Взгляните внимательнее на великолепные платья и они расскажут свои удивительные истории.АЛЛЕГОРИЯ. РАФАЭЛЬ, 1504.
Две девушки на картине - персонажи сказочные, нереальные. Они видения, которые явились юному рыцарю во сне. Уставший, он прилег под деревом и будто разделил полотно надвое. Слева от него стоит девушка по имени Добродетель, а справа - другая, по имени Удовольствие. Художник придумал им разные платья, чтобы мы легко могли их различить. Добродетель получила скромную, рабочую одежду и держит перед спящим два предмета. Один из них книга, ведь для того, чтобы добиться успеха юноше нужны знания. В другой руке Добродетели меч - символ высшего рыцарства, который усердные воины получали за заслуги вместо копья. Добродетель призывает рыцаря не лениться, а исполнять свой долг.
Удовольствие же, напротив, протягивает спящему юноше цветок. Рафаэль вплел в ее волосы ленту и нарядил в яркое платье. Оно украшено прозрачной голубой тканью и бусами. Одежда для работы совсем неподходящая, в ней хорошо отдыхать и гулять по живописным местам. Они простираются вплоть до горизонта в правой части картины и сулят беззаботную легкую жизнь. В то время как Добродетель пророчит рыцарю трудный путь в гору. К чему склонится юноша пока непонятно. Быть может ему удастся найти баланс между работой и развлечением.
А вы заметили? Дерево, под которым прилег отдохнуть юноша, - вечнозеленый лавр. В Древнем Риме лавровый венок был высшим знаком воинской славы. Первые Римские императоры носили их вместо короны.
ПОРТРЕТ ЧЕТЫ АРНОЛЬФИНИ. ЯН ВАН ЭЙК, 1434.
Вы только посмотрите сколько благородной зеленой шерсти потрачено на великолепный наряд этой девушки. Она даже вынуждена приподнять его. Так делали все богатые дамы того времени, чтобы не запутаться при ходьбе, и к тому же ловко похвастаться белым мехом изнанки костюма. Мех на картине выглядит настолько реалистично, что хочется дотронуться до него. Роскошь наряда бросается в глаза, хотя в этом доме итальянского купца, в Брюгге, все предметы говорят о том, что дела хозяина идут в гору. В его гостиной висит красивая медная люстра, на полу лежит азиатский ковер сложного узора и выставлен на показ самый дорогой предмет мебели той эпохи — кровать! Однако великолепный наряд молодой женщины, благодаря стараниями художника, затмевает, пожалуй, все остальное. Мастер показывает, как сложно сшит этот костюм. Мягкая зеленая ткань собрана в красивую драпировку, которая спускается от проймы рукава и, скорее всего, продолжается сзади. Жаль, что ее нельзя получше разглядеть в маленькое зеркало на стене. Зато оно открывает нам другой секрет — оказывается в дом купца Арнольфини заходят люди и вполне возможно среди них сам художник. Над зеркалом он оставил надпись на латыни: Ян Ван Эйк был здесь, и подписал год - 1434. Купец приветствует гостей, подняв ладонь. Рукава его рубашки украшены манжетами. Такие же мы видим и на голубом платье девушки. Общая деталь в костюмах помогает зрителю воспринимать мужа и жену как одно целое, как чету, то есть настоящую пару, — семью Арнольфини.
А вы заметили? Дневной свет падает из окна на медную люстру и она переливается как настоящая. Мы можем разглядеть ее изысканные узоры, и, неожиданно, одну зажженную свечу. Навряд ли она горит для того, чтобы осветить комнату, ведь за окном день. Горящая свеча может символизировать здесь веру семьи в Бога.
МЕНИНЫ. ДИЕГО ВЕЛАСКЕС, 1656.
На этой знаменитой картине мы видим несколько красивых платьев, однако, художник акцентирует наше внимание на самой маленькой моднице в центре — это Маргарита, принцесса Испании. Девочке всего пять лет, однако, она уже одета согласно протоколу королевского двора: ее туловище затянуто корсетом, а под слоями широкой юбки прячется каркас, придающий платью необычную форму. Конструкция сложная, дорогая, и, к сожалению, очень неудобная. В нем можно было только стоять или медленно передвигаться. Глядя на даму в таком платье все сразу же понимали, что у нее точно есть слуги. Мы видим в каких неестественных позах склонились перед Маргаритой менины - так в Испании называли фрейлин, которые повсюду сопровождали ее. Менины тоже одеты дорого и по моде. Одна из них протягивает Маргарите напиток, подчеркивая, что перед нами принцесса. Протокол запрещал королевским особам даже налить самим себе стакан воды.
Оригинал этой огромной картины висит в музее Прадо в Испании и занимает почти всю стену до потолка. Ее автор Диего Веласкес будто приглашает зрителей прочувствовать атмосферу королевского дворца Алказар, в Мадриде, где была написана эта картина. Художник изобразил себя в левой части полотна: он стоит возле огромного холста и держит в руках палитру и кисти. Принцесса Маргарита повернулась к нему спиной. Чей же портрет тогда он пишет? Скорее всего, Веласкесу позируют Король и Королева Испании, их лица отражаются в зеркале на стене. Возможно, маленькая Маргарита зашла в мастерскую, чтобы навестить маму и папу.
А вы заметили? На груди художника виднеется Красный крест. Это знак ордена Сантьяго, которым Диего Веласкес был награжден в 1658 году, через два года после создания этой большой картины. Скорее всего, крест был нарисован на этом шедевре уже после смерти художника, возможно, самим Королем Испании.
КАЧЕЛИ. ЖАН-ОНОРЕ ФРАГОНАР, 1768.
Это платье похоже на розовое облако. Его многочисленные юбки, играют с ветром, открывая взгляду белые чулки. Картина «Качели» стала эмблемой эпохи Рококо, а платье - ярким примером моды тех лет. Пастельные тона, рюши, избыточное количество кружев и ленты — вот, пожалуй, главные признаки стиля Рококо в женской одежде. И художнику Фрагонару прекрасно удалось показать наряд легким и воздушным. Этого эффекта он добился быстрыми мазкам кисти. Их можно заметить на белых кружевах и особенно по низу платья. Именно в таких одеждах, часто украшенных живыми цветами, с бутонами в напудренных волосах, молодые богатые барышни беззаботно проводили свой досуг. Они гуляли в роскошных садах среди скульптур и фонтанов. Даже сиденье на качеле для них обтягивали красным бархатом.
В эпоху Рококо среди богачей было модно украшать картинами салоны, кабинеты, будуары особняков. Беседовать в таких небольших комнатах было гораздо уютнее, чем в холодных залах мраморных дворцов. От того, что уменьшился размер комнат, изменился и размер картин. «Качели» Фрагонара не занимают всю стену, а предназначены для частного просмотра. Они приглашают зрителя подойти к изображению поближе и рассмотреть внимательно все детали. В том числе и парящую в воздухе туфельку, которая только что слетела с ноги.
А вы заметили? Мраморный купидон в левой части картины приложил палец к губам и призывает зрителей сохранить увиденное в секрете. Это изваяние - реальная скульптура популярного в ту эпоху мастера Этьенна Мориса Фальконе. Мраморный купидон принадлежал Мадам Помпадур, она была яркой законодательницей моды эпохи Рококо и даже сама придумывала платья.
УТРЕННЯЯ ПРОГУЛКА. ТОМАС ГЕЙНСБОРО, 1785.
Прогулка по лесу не требует изящных костюмов, однако мистер и миссис Халлетт предстали перед нами во всей красе. Куда же идет эта нарядная пара? Известный английский художник Томас Гейнсборо написал картину как свадебный портрет и, возможно, на Элизабет Халлетт мы видим подвенечный наряд 1785 года, дорогой и модный. Шелковое платье цвета слоновой кости подобрано на талии черной лентой, которая перекликается с широким головным убором. Огромные шляпы - чем больше, тем лучше - были неотъемлемой частью наряда модных англичанок того времени и часто встречаются на женских портретах. Объем наряда Элизабет сбалансирован пышными рукавами и воздушной муслиновой косынкой, повязанной на груди. Черный костюм жениха прекрасно оттеняет наряд невесты.
А куда же все-таки идет эта красивая пара? Скорее всего, художник поместил Вильяма и Элизабет на живописную тропинку, чтобы показать, что отныне они вместе идут по жизни, как муж и жена. И, конечно, же на картине показано утро. Ведь это самое начало их семейной жизни - рассвет. Гейнсборо усилил эффект ходьбы при помощи листвы на дереве, та будто подчиняясь легкому летнему ветру, стремится против движения пары.
А вы заметили? Рядом с молодоженами крутится пес. Он оказался на холсте неслучайно. Собака на картинах - это символ верности в любви и дружбе. Породу — померанский шпиц — предложил сам художник. Томас Гейнсборо посчитал, что мягкая, воздушная шерсть пса будет прекрасно гармонировать с платьем и страусиными перьями на шляпе.
АВТОПОРТРЕТ. ЭЛИЗАБЕТ ВИЖЕ-ЛЕБРЕН, 1790.
Элизабет Виже-Лебрен была очень занятым художником, но она всегда находила время написать себя. Вот и здесь она открыто смотрит с холста, приветливо улыбаясь. Современники говорили, что художница была очень приятной в общении: с заказчиками заводила непринужденные разговоры, шутила и даже рекомендовала модные детали к костюмам, что очень ценилось дамами. Но на этом полотне Элизабет изображает себя в черном платье, и выбор цвета становится вполне оправданным, если принять в расчет обстоятельства, при которых была создана эта картина.
В Париже, где она родилась и выросла, Элизабет сделала головокружительную карьеру художницы. Королева Франции Мария-Антуанетта была в восторге и от созданных портретов. Однако успех при дворе внезапно перечеркнула революция. В один из вечеров в дом Элизабет постучались жандармы и приказали ей не покидать Париж. Художница поняла, что дружба с королевской семьей отныне грозит ей только неприятностями. Виже-Лебрен, которой на тот момент было 34 года, переоделась горничной, повязала на волосы грязную косынку и сбежала из Франции, захватив с собой дочь и гувернантку.
Добравшись до Италии француженка решила осмотреть знаменитое художественное наследие Флоренции. Там ее принял сам великий герцог, брат французской королевы Марии-Антуанетты, и предложил написать автопортрет для знаменитой галереи Уффици, где уже выставлялись великие мастера, в том числе Веласкес и Рафаэль. Элизабет согласилась и проявила весь талант и остроумие при исполнении картины: показывая принадлежность к элитным слоям общества, она выбрала шелковое платье, оживила его кружевными манжетами, объемным воротником и легким тюрбаном. Ее яркий широкий пояс перекликается с краской на кончике кисти. Виже-Лебрен гордилась своим ремеслом и считала важными атрибутами автопортрета палитру и кисти. Она не выпустила их из рук до старости, и написала много великолепных картин в разных частях Европы, в том числе и в России, а через двенадцать лет скитаний все же вернулась в родную Францию и снова работала при дворе. На сей раз императора Наполеона Бонапарта.
А вы заметили? На холсте уже сделан набросок – очертания лица Марии-Антуанетты. Это громкое заявление потомкам о том, что Элизабет Виже-Лебрен была далеко не рядовой, а придворной художницей французского королевства.
ВСАДНИЦА. КАРЛ БРЮЛЛОВ, 1832.
Юная красавица подъезжает ко дворцу на черном коне. Услыхав топот копыт, на крыльцо выбегает маленькая девочка по имени Амацилия, она спешит приветствовать свою старшую сестру Джованину, которая возвращается с конной прогулки. Воздушное бело-голубое платье притягивает к себе взгляды. Обратите внимание на юбку, один ее край намного длиннее другого. Все потому что девушка сидит в женском седле, как и положено дамам той эпохи ее ноги находятся по одну сторону и полностью закрыты тканью. Это, пожалуй, единственная деталь отождествляющая платье Джованины с верховой ездой. Объемное, блестящее, с пышными рукавами и нежным кружевом на воротнике, оно значительно отличается от одежды наездниц первой половины 19 века. Однако художник Карл Брюллов считал своей задачей подчеркнуть красоту модели, а не показать реальную прогулку на лошади.
Великий Карл, как прозвали Брюллова его современники, выполнил этот портрет двух сестер по заказу русской графини Самойловой. Своих детей та не имела, но была обеспечена и приютила в роскошном доме в Милане двух бедных итальянских девочек. Графиня дружила с Брюлловым и не раз заказывала ему изображения себя и своих воспитанниц, но «Всадница», стала, пожалуй, самым знаменитым парадным портретом художника. И в центре этого парада, конечно, платье Джованины! Искусный покрой наряда, его сияющая ткань, говорят зрителю о том, что из бедной сиротки Джованина превратилась в принцессу с хорошим приданым. Холодный голубой отражает благовоспитанность старшей сестры, ее великолепные манеры и рассудительность. Шестнадцатилетняя светская дама остается невозмутимой даже когда ее конь встает на дыбы. Брюллова часто упрекали за это статичное выражение лица Джованины. Однако, это, наверняка, был умысел Великого Карла. Он мастерски мог изображать любые эмоции. Достаточно взглянуть на маленькую Амацилию, она смотрит с любовью и живым интересом. Розовое платье теплых тонов и эмоции младшей сестренки нарочно противопоставляются здесь невозмутимой всаднице, чтобы подчеркнуть, как выросла Джованина - она уже не ребенок.
А вы заметили? Задорный барбос, сопровождающий всадницу, передает нам тайное послание. На его ошейнике красуется фамилия Самойлова. Доброй русской графине принадлежала собака, шикарный дворец в Милане, часть которого мы видим на полотне, и, конечно, сама картина. Именно эта фамилия стоит за счастьем двух итальянских сестер, позирующих художнику.
МАДАМ МУАТЕСЬЕ. ЖАН-ОГЮСТ-ДОМИНИК ЭНГР, 1856.
Перед нами писк моды 1855-56 годов — платье из лионского шелка в мелкий цветочек. О таком мечтали все французские красавицы тех лет. Однако, неизвестно, имела ли на самом деле именно такое платье мадам Муатесье, дочь высокопоставленного чиновника Франции и жена банкира.
Эта запутанная история с переодеванием началась в 1844 году. Когда художник начал писать даму, она была одета в желтое шелковое платье и сидела на диване в обнимку с маленькой дочерью, но двойной портрет мастеру никак не удавался. Работа не ладилась, а потом и вовсе была отложена из-за различных обстоятельств в жизни художника и семейства Муатесье. Когда с момента заказа прошло шесть лет Энгр решил все-таки выполнить свое обязательство. Он отложил в сторону первоначальный эскиз, и на новом холсте достаточно быстро написал другое изображение мадам в полный рост в шикарном черном платье, сшитом для выхода в оперу.
Долг перед семьей Муатесье был исполнен, но спустя годы художник все-таки вернулся к первоначальной работе. Он сдвинул холст в сторону так, чтобы дама оказалась по центру картины в одиночестве, ведь ее ребенок уже вырос. За спиной у нее Энгр расположил зеркало, умный ход, позволяющий ему написать еще один портрет мадам – в профиль. Художник превосходно переписал работу, однако не решился оставить Мадам Муатесье в старомодном платье – богатая дама всегда одевалась изысканно. Поэтому Энгр изобразил на картине самый шик того времени — лионский шелк в мелкий цветочек. Эта ткань была представлена всеобщему вниманию на Всемирной выставке в Париже в 1855 году и покорила индустрию моды.
А вы заметили? Жан-Огюст-Доминик Энгр закончил портрет Мадам Муатесье, но не остановился на достигнутом. Художник поставил в конце этого дела жирную точку, заказав для картины шикарную раму собственного дизайна, на которую перекочевали бутоны и нежная листва с модного лионского шелка.
ПОРТРЕТ АДЕЛИ БЛОХ-БАУЭР. ГУСТАВ КЛИМТ, 1907.
Хрупкая элегантная девушка растворяется в золоте своего портрета. Эта красавица могла позволить себе все, даже модное ожерелье в стиле Арт Нуво, усеянное жемчугом и драгоценными камнями. Мы видим ее объемную прическу, томный взгляд, обнаженные плечи и руки. Однако, нужно как следует присмотреться, чтобы отделить ее платье взглядом от яркого фона картины. Художник Климт, который был по образованию еще и ювелиром, раскрасил женственный наряд своей модели золотом и призвал на помощь орнаменты: треугольники, волны, кубики. При желании, мы даже можем посмотреть этому платью в глаза, такие разные по размеру и форме. И даже накидка вокруг фигуры Адель золотая, она будто парит в воздухе, привлекая внимание к хозяйке. Такой наряд, скорее всего, был реальным продуктом дизайнеров того времени. Он присутствует и на зарисовках Климта, сделанных карандашом. Прогрессивные тенденции оставили тесные корсеты в 19 веке и подарили женщинам свободную и удобную одежду. Она прекрасно подходила к образу жизни светской львицы Адель Блох-Бауэр, та ни в чем не нуждалась, вела комфортный образ жизни. Часто принимала в своем богатом доме в Вене гостей — знаменитых композиторов, писателей, художников. Семья Адель коллекционировала картины и ее муж Фердинанд, владелец сахарного завода, мог себе позволить заказать портрет возлюбленной, и не один, у популярного и высокооплачиваемого Густава Климта.
А вы заметили? Адель позирует художнику сидя. За ее спиной мы можем разглядеть кресло, а по бокам - широкие подлокотники.
МАРИАНА, ДЖОН ЭВЕРЕТТ МИЛЛЕ, 1851
Мариана, которая еще минуту назад была занята вышивкой, встала из-за стола, чтобы потянуть уставшую спину. Для ее платья художник Милле выбрал синий цвет, глубокий, как переживания самой девушки. Она грустит и кажется безразличной ко всему происходящему. Ее руки касаются мастерски нарисованного художником ажурного пояса, какие носили в средневековье. Этой деталью Милле напоминает нам, что Мариана - девушка из другой эпохи. Она - героиня пьесы Шекспира «Мера за меру» и столкнулась с непростыми обстоятельствами: при кораблекрушении пропало ее приданое, из-за чего расстроилась свадьба с женихом Анжело.
При первом показе широкой публике, картина сопровождалась грустными стихами, которые посвятил шекспировской героине Мариане английский поэт Альфред Теннисон, современник автора картины:
Она вздыхала: - Жизнь уныла!
Он не придет, он не придет!
Устала я, и мне могила
Отдохновенье принесет.
Милле удалось не только передать настроение происходящей драмы, но и продемонстрировать все грани своего таланта. Тонко прописаны вышивка, сухие осенние листья, влетевшие в окно с витражами, иконы на заднем фоне. Что же до самого платья, то для его создания художник использовал два оттенка синего. Самый темный подчеркивает трагизм обстоятельств, в которых оказалась девушка. Джон Милле показывает нам Мариану в те грустные, одинокие, осенние дни, когда она еще не знает, что ее жених Анжело вопреки обстоятельствам, все-таки станет ее мужем. Шекспир закончит дело свадьбой!
А вы заметили? За спиной грустной Марианы прошмыгнула мышка. Она остановилась над подписью художника в правом нижнем углу картины. Таким образом, Джон Эвверет Милле передал привет своему другу Альфреду Теннесону, намекая на то, что именно его стихи вдохновили на создание этой картины. В стихотворении «Мариана» Теннесон описывает страдания девушки в старом доме, в котором за стеной скреблись мыши.
БАР В ФОЛИ-БЕРЖЕР. ЭДУАРД МАНЕ, 1882.
Художник приглашает нас посетить Фоли-Бержер — очень модное для 1880-годов заведение Парижа. Состоятельные посетители приходили сюда, чтобы повеселиться. Они смотрели развлекательную программу, болтали и пили шипучий лимонад, который продавала им Сюзон - девушка за барной стойкой. Эдуарду Мане для этой картины позировала реальная сотрудница заведения. Наряд сидит на ней безупречно, однако в нем нет ничего уникального - Сюзон одета в элегантную и хорошо сшитую форму, какая была у каждой барменши Фоли-Бержер. Если вам показалось, что это платье, знайте, на самом деле на Сюзон надет жакет из черного бархата и серая юбка. Белое кружево придает виду опрятность и визуально расширяет верх ее наряда так, что талия кажется узкой. У парижанок тех лет это было также модно, как и носить перчатки. Без них дамы в свет не выходили. Однако Сюзон они не нужны, ведь она постоянно открывает бутылки для посетителей. Отсутствие перчаток - подчеркивает классовую разницу между бедной Сюзон и богатыми гостями заведения.
Эдуард Мане ловко использовал огромное зеркало, что висит за спиной официантки. В нем можно увидеть парижан, которые пришли в клуб повеселиться. Мы начинаем их разглядывать, но отражение бутылок и барной стойки будто плывет. А сама барменша якобы беседует с посетителем. «Кривое» зеркало Мане в золотой раме показывает нам смазанную иллюзию веселья в Фоли-Бержер. На его фоне только один островок реальности — это мастерски прописанный художником образ одинокой Сюзон, в ее безупречной униформе.
А вы заметили? Зрители с удовольствием наблюдают за представлением, некоторые даже смотрят в бинокли. Что же за программа идет в Фоли-Бержер? Сегодня здесь выступает гимнаст на трапеции. Эдуард Мане, постоянный посетитель клуба, показывает нам ноги артиста в верхнем левом углу картины.
