Иван Айвазовский: большое плавание

Все знают, что Иван Константинович Айвазовский был заядлым маринистом, то есть на своих картинах очень любил изображать море. Однако почти никто не знает, что до 1833 года «Ивана Айвазовского» не существовало! Поступать в Императорскую Академию художеств приехал талантливый юноша Ованес Гайвазовский.

Детство: первые рисунки, первые трудности

А история эта начиналась теплым июльским днем далекого 1817 года, когда в небольшом домике в южном городе Феодосии родился маленький мальчик. Счастливые родители Геворк и Рипсима Гайвазовские дали малышу звучное имя – Ованес. Семья Гайзовских уже долгое время жила Крыму. Их предки имели армянское происхождение. А дед будущего художника был турком и погиб на войне.
Отец вел торговлю, работая старостой на местном рынке, и на момент рождения Ованеса его небольшое дело шло достаточно успешно. Трудиться приходилось много, поэтому на детей у него не хватало времени. Мать занималась шитьем, чтобы помочь мужу прокормить пятерых детей (кроме Ованеса, в семье росли еще два мальчика и три девочки). Ребята часто бегали к морю, играя друг с другом и любуясь крымским пейзажами.
Но в 1822 году Феодосию потрясла эпидемия чумы. Страшная болезнь, унесшая сотни жизни, стала тяжелым ударом для Гайзовских, потому что торговля в городе замерла на долгое время. Денег не хватало. И уже в 10 лет Ованес устроился помощником в кофейню.
Но талант не скроешь! В свободные часы Ованес легко освоил скрипку: врожденный слух помогал ему без труда играть даже сложные пьесы.
И, несмотря на то, что хозяин был строгим и требовал с работников полной самоотдачи, каждый вечер веселый и активный мальчуган, после долгих часов, проведенных в кофейне, торопился на берег. Там он смотрел на корабли, плывущие в бесконечную синь или возвращающиеся из долгих путешествий, на солнце, которое медленно клонилось к горизонту, и в его душе росла и крепла любовь к морской дали и синему простору. Тяга запечатлеть на бумаге красоту бескрайней дали заставила его взять в руки карандаш и сделать свои первые рисунки.

Счастливое совпадение и непростой выбор

Казалось бы, как ученик армянской приходской школе при церкви Святого Саркиса может стать известным живописцем? Но тут на помощь Ованесу пришла сама судьба. Однажды к их дому подошел неизвестный солдат. Ованес, недолго думая, сделал набросок неожиданного гостя, который случайно увидел начальник Феодосии Александр Иванович Казначеев. Живость и точность линии настолько поразили его, что он подарил мальчику акварельные краски и бумагу и предложил ему со своими детьми посещать уроки рисования местного архитектора Коха. Мальчик был счастлив! Впоследствии он благодарно назовёт Александра Ивановича «своим благодетелем». Ну а пока он на лету схватывает все, что говорит ему учитель, а после снова и снова старается применить новые навыки в создании картин.
Как говорится, терпение и труд, все перетрут. И когда Ованесу исполнилось тринадцать лет, и он закончил уездное училище, добрый градоначальник устроил его в гимназию в Симферополе. Здесь Ованес продолжат много рисовать, да так успешно, что его слава распространилась даже в высших кругах! Все восхищаются одаренным молодым человеком, который вдохновенно улавливает настроение окружающего мира и точно передает его в своих работах.
Одна из феодосийских дам Наталья Федоровна Нарышкина тоже решила принять участие в судьбе юноши, и написала письмо самому президенту Академии художеств – главного художественного учебного заведения страны – Алексею Николаевичу Оленину. Распечатав конверт, Алексей Николеаевич увидел вложенный в него рисунок Ованеса и тут же принял решение принять под свое покровительство «действительно даровитого» «молодого Гайвазовского». В результате, с помощью влиятельных знакомых и собственного таланта Ованес был зачислен в Академию Художеств на казенный счет раньше положенного возраста. Пришло время собирать вещи и покинуть родное гнездо и одному отправиться в долгую дорогу в далекую северную столицу. И мальчику, всю жизнь проведшему вместе с родителями, нелегко давался этот шаг. Можно было остаться в городе и продолжить дело отца, стать торговцем и вести спокойную жизнь обычного человека. Но у Ованеса была мечта, которая помогла ему преодолеть все сомнения и смело пуститься в путь.

Новое имя, новые впечатления

И вот в 1833 году Ованес прибывает в Санкт-Петербург. Ему всего 16 лет, но юноша горит желанием проявить себя и оправдать доверие поклонников. Несложно представить, насколько сильным был контраст между солнечной Феодосией и туманным, продуваемым всеми ветрами Петербургом. Но новая жизнь требовала уверенности в себе и открытости к любым переменам. И здесь по совету друзей Ованес решает взять русское имя: «Иван Айвазовский».
Ему повезло стать учеником Максима Никифоровичу Воробьёва – одного из самых известных пейзажистов 19 века. Здесь учитель внимательно следил за профессиональным ростом своего выдающегося ученика и старался направлять его, поддерживая склонность писать море. Кроме того, преподаватель был заядлым путешественником, и, рассказывая юноше о странах, которые смог посетить, он смог привить ему любовь к путешествиям. Иван Константинович учился внимательно вглядываться в окружающий мир и тщательно передавать тончайшие оттенки тех изменений, которые постоянно происходят в природе. Постепенно он привыкал к суровым пейзажам Петербурга и даже с нежностью начинал относиться к величественной задумчивости его проспектов, мостов, рек.
Шло время.
Айвазовский уже окончил второй курс академии, и судьба свела его со страстным коллекционером самых разных произведений искусства Алексеем Романовичем Томиловым, который, сразу отметив высокое мастерство работ художника сделал ему необычное предложение: провести лето перед новым учебным годов в его поместье, располагавшемся недалеко от Старой Ладоги, у самого берега Волхова. И только здесь всегда влюбленный в яркие, жизнерадостные пейзажи родной Феодосии, Иван Константинович впервые открыл для себя величавую красоту северных просторов Родины. Здесь были совсем другие цвета и оттенки: вместо блестящей голубизны – спокойна синева, вместо солнечного зеленого – глубокий изумрудный. Это благородство красок сохранит Айвазовский на всю жизнь.

Удары судьбы и знакомство с предательством

Но не все было гладко в судьбе Айвазовского, и не только хорошие люди встречались на его пути. Случилось так, что в столицу Российской империи приехал французский маринист и целеустремленный авантюрист Филипп Таннер – делец, не обладающий особым талантом к созданию великих призведений, зато успешно находящий себе клиентов. Служение Искусству было для него не главным. Он творил ради денег. Его незаурядный талант продавца привел к тому, что заказов у него стало слишком много, и справляться с ними самостоятельно становилось все сложнее и сложнее. И тогда Таннер решил: пора искать себя «ученика», который смог бы выполнять всю рутинную работу, начиная с подготовки холстов и заканчивая собиранием эскизов для больших картин. Иван Айвазовский на эту роль подходил идеально: трудолюбивый, талантливый, еще неопытный и по-юношески доверчивый, он был на седьмом небе от счастья оказаться в мастерской знаменитого художника.
Однако это знакомство пошло не на пользу Айвазовскому. Таннер заставлял молодого человека выполнять большую часть работы над произведениями, и после этого уверенной рукой ставил на них свои подписи. Он почти не сомневался, что на собственное творчество у Айвазовского не останется ни сил, ни времени, ни вдохновения. Но он ошибся.
Спустя какое-то время в Академии художеств состоялась традиционная осенняя выставка. На ней были выставлены две картины Ивана Константиновича, одна из которых называлась «Вид на взморье в окрестностях Петербурга». Представьте высокое небо, по которому движутся стройными рядами пышные облака, похожие на сахарную вату. Они важно плывут над спокойной морской гладью. На берегу стоит лодка, а в ней сидит одинокий рыбак. Его голова опущена. О чем он думает? А высоко-высоко на ним парят птицы. Вся картина наполнена умиротворенной тишиной и ничем невозмутимым спокойствием.
Талант был сразу отмечен в выпущенной по итогам выставке статье, в которой критик искренне хвалил работы юного художника и жестко упрекал Таннера в вычурности и сухости. Несложно представить, в каком бешенстве был француз! Еще бы! Такая статья не только ущемляло его самолюбие, но еще и могла отпугнуть от него заказчиков. Мучила его и зависть к успеху Айвазовского. И тогда Таннер обращается с жалобой на своевольного ученика к самому императору Николаю I, который был известен своей любовью к порядку и воинской приверженностью к дисциплине «младших по званию». Император сразу приказал запретить выставлять все картины Айвазовского, и это стало для поверившего в себя живописца настоящим ударом. Его вера в добрые чувства всех людей на земле была жестоко обманута. Душевное потрясение оказалось настолько сильным, что он заболел, и долгое время провел в лазарете. Этот первый серьёзным шторм в его жизни оставил неизгладимый след в его душе: из больницы Айвазовский вышел уже повзрослевшим, серьезным, склонным к уединению и долгим размышлениям. Но при этом Иван Константинович не утратил врожденную отзывчивость и доброжелательность. Выздоровев, он был готов с новыми силами и поразительным упорством бороться за собственное право служить Искусству.

Временный штиль: у порога родного дома

Тем более, что и судьба снова смилостивилась над ним. И благодаря активному заступничеству профессора батальной живописи Александра Зауервейда Айвазовский был прощен. А уже в 1837 году Айвазовский получает Большую медаль Академии Художеств за успехи в учебе, а также право поехать в Крым, чтобы, завершив обучение в Академии, продолжить оттачивать навыки там.
Наконец, Айвазовский смог вернуться в Феодосию. С каким наслаждением после долго перерыва он смотрел на родное Черное море. Здесь на свет появляется целая серия шедевров: «Ялта», «Старая Феодосия», «Морской берег». В них Айвазовский старается передать состояние морской стихии в разных условиях. Вот бушующие сиреневые волны и белоснежная пена, тысячами брызг разлетающаяся в разные стороны. Вот – безмятежная голубизна высокого южного неба и спокойно раскинувшийся по ним городок. Там течет мирная жизнь, в портах трудятся рыбаки, моряки готовятся к плаванию, женщины покупают рыбу, чтобы вечером приготовить ужин на всю семью. А вот еще один сюжет – море неспокойно качает корабли, даль тревожно синеет к горизонту. Стоящий на берегу человек знает: скоро начнется буря, и кораблям, начинающим свое путешествие, придется нелегко. Как бесконечно разнообразно пишет Айвазовский воздух и свет, которые переполняют его полотна!

Снова в путь: большое путешествие

Но жажда движения уже не позволяет Айвазовскому задержаться дома. В 1839 году Айвазовский присоединяется к военно-морскому походу к берегам Кавказа на корабле «Силистрия». Он много общается с легендарными моряками Корниловым, Нахимовым и Истоминым. Он внимательно слушает их рассказы, и уже через несколько лет создаст серию батальных картин, в которых точно передаст атмосферу тяжелых морских баталий.
А известность художника между тем все растет. Император заказывает ему картины за три тысячи рублей – по тем временам это было целое состояние! А в 1840 году ему разрешают отправиться в Италию, чтобы там он смог продолжить свое обучение. Такие поездки, организуемые Академией художеств, назывались пенсионерскими – государство выделяло денежную сумму, чтобы художники смогли своими глазами увидеть великие полотно прошлого и, упражняясь в этюдах, оттачивали свое мастерство. Однако часть полученных денег Айвазовский сразу отправил своей маме, поэтому вначале ему было особенно непросто, приходилось обращаться за помощью к знакомым, влезать в долги и экономить на всем.
Но очень скоро стало легче: картины хорошо продавались, Иван Константинович вернул все, что занял, и теперь мог спокойно погрузиться в изучение творчества великих мастеров. Он много путешествует по Италии, ненадолго останавливается во Флоренции, затем в Венеции, заезжает в Амальфи и Сорренто. В письме он сравнит себя с пчелой, которая собирает мед из цветника. Любуясь на прекрасную архитектуру и часами разглядывая картины Микеланджело, Боттичелли, Рафаэля. Именно во Флоренции – неуловимом городе на воде – Айвазовский встречается со знаменитым писателем Николаем Васильевичем Гоголем. Вместе с классиком русской литературы они заехали в Неаполь. Но самое сильное впечатление на него произвел Рим – с его величественными зданиями, площадями, улицами, в которых Античность, Средневековье и современность оказались тесно связаны друг с другом. Италийские пейзажи стали для художника неисчерпаемым источником вдохновения – за два года он создал около 40 крупных картин!
Полотна Айвазовского вызвали настоящий восторг на выставках, которые проходили в Неаполе и Риме. Затем картины были выставлены в салонах в Голландии, Франции и Англии. И там публика не осталась равнодушной к произведениям живописца. Всех поражала свежесть и живость, с которой были написаны пейзажи – возникало ощущение, что мастер работает на одном дыхании. Но это было иллюзией.
На самом деле, Айвазовский выработал свой способ работы. Он сначала делал огромное количество набросков, а потом с их помощью создавал большие картины в своей мастерской. В одной из заметок Иван Константинович написал: «живописец, только копирующий природу, становится её рабом, связанным по рукам и ногам... Движения живых стихий неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны немыслимо с натуры... Они записываются в памяти моей как будто какими-то симпатическими чернилами, проступающими весьма явственно от времени или тёплого луча вдохновения. Сюжет картины слагается у меня в памяти, как стихотворение у поэта; сделав набросок на клочке бумаги, я приступаю к работе и до тех пор не отхожу от полотна, пока не выскажусь на нём своей кистью».
А секрет картин Айвазовского, заключался в том, что он творил от души, всем сердцем отдаваясь тому, что он делал. Природа была для него живым организм, и он писал ее портрет: ответственно и вдохновенно. Оттенки на его картинах постоянно разговаривали друг с другом: охристая кромка берега перекликалась с желтоватым горизонтом, где только-только забрезжил рассвет, синеватое море – с голубыми тенями, отбрасываемыми кораблями, стоящими у причала. Картины не рассыпались на отдельные цвета, а отличались удивительной цельностью.

Триумфальное возвращение: рождение шедевра

После поездки в Европу Иван Константинович вернулся на Родину уже знаменитым художником, сразу получил звание Академика и заказ на написание крепостей на берегу Балтийского моря. В результате рождаются картины «Кронштадский рейд», «Форт Меншиков» и «Ревель». В 1845 году Айвазовский присоединяется к экспедиции Русского географического общества, которая направлялась к берегам Малой Азии и островам Греческого архипелага.
Но главным событием этого времени стало создание самой картины Айвазовского «Девятый вал». Еще когда Иван Константинович путешествовал по Европе, судно, на котором он плыл, попало в страшный шторм. Буря была настолько сильной, что в прессе даже появилась статья о смерти художника. Несложно представить потрясение художника мощью стихии, которая в течение долгих часов безраздельно властвовала над кораблем. Но именно благодаря этим сильным эмоциям через несколько лет на свет появился один из шедевров не только русского, но и мирового искусства.
Представьте: неизвестное судно вышло в плавание, но было застигнуто непогодой. Шторм становился все сильнее и сильнее, и корабль, сломленный ветром, пошел ко дну. Выжило лишь несколько человек. Все они схватились за мачту, и отважно вступили в бой со стихией за право жизни. Именно этот момент запечатлел на полотне художник. Дух захватывает, если представить, насколько громадны волны, и насколько беспомощны моряки. Но не менее удивительно и их мужество и готовность противостоять стихии. Но небо начинает светлеть, а, значит, у людей есть надежда на спасение. Именно так нужно встречать трудности, не бояться смотреть опасностям в лицо и помнить, что после самой темной ночи всегда настанет утро. В этом необыкновенном произведении Айвазовский виртуозно передал и господство природы, и силу духа, которой обладает человек.

Личная жизнь: сложности и радости

Семейные дела Айвазовского до сих пор не вполне ясны, и уже при жизни были окутаны ореолом загадочности. Известно, что в 1848 году он делает предложение дочери петербургского врача Юлии Яковлевне Гревс. Однако брак не был счастливым: Юлия Яковлевна ревновала мужа к его увлечённости творчеству, не любила путешествия, предпочитала жить в Петербурге и проводить время на балах. Супруги подали на развод.
Иван Константинович тяжело пережил семейную неудачу. Только спустя пять лет он принял решение жениться на Анне Бурназян. На этот раз ему повезло: Анна оказалась очень заботливой и внимательной женой, которая старалась поддерживать мужа во всем и с уважением относиться к его таланту.
В это время Айвазовский создает серию полотен, посвященных морским сражениям. Неслучайно он считается «летописцем русской морской славы». Одной из самых работы является картина «Чесменский бой в ночь с 25 на 26 июня 1770 года». Черные тучи сгустились над местом кровопролитной баталии, корабли объяты пламенем, а сверху на жестокую битву равнодушно смотрит холодная луна. Но пылают вражеские судна. Русский корабль, изображенный в самом центре композиции, спокойно возвышается над морем и огнем. Исход сражения предрешен, и скоро утро первыми лучами осветит великую победу русского флота.

Конец плавания

В 1860-ые годы Айвазовский отправляется в путешествие на Кавказ, где открывает для себя величие горных пейзажей. Но в душе он остается верным морской теме: здесь он пишет картину «Черное море», в котором передает благородную красоту любимой стихии. Удивителен крохотный парус, который виднеется вдали у самого горизонта. Под высоким небом, в бескрайнем море он кажется пылинкой, подчиненный воле ветра. В картине Айвазовский обобщает опыт своего бурного и насыщенного жизненного пути.
Великий художник до последнего не откладывал кисти и краски. Он умер 19 апреля 1900 года. Морская стихия была для него живым существом – родившись у ее берегов, он понимал ее язык, чутко улавливал оттенки ее переменчивого настроения и точно переносил их на холст. Шестьдесят лет насыщенного, трудного и достойного плавания Иван Константинович Айвазовский верно служил Искусству и всей душой был предан огромной любви: к морю, к Родине, к жизни.