Волчонок
Часть 1. ВолчонокБыло это весной, когда дни от пронзительного солнца разогрелись и стали длиннее. Теплый майский ветер съел на пригорках и полях снег, хотя в лесу его еще оставалось предостаточно. Везде, где только возможно, зажелтели одуванчики и радостно уставились на солнце своими весёлыми рожицами, как бы констатируя тот факт, что весна пришла и на Севера, пришла окончательно и бесповоротно. Реки вздулись бурными потоками, взламывали лед и, оторвав его от берегов, плавно направляли вниз по течению. Но огромные льдины, застоявшись за зиму, в азарте движения со скрежетом наползали друг на друга, крушили берега, раскалывались на куски и искрились на солнце ослепительным блеском, протестуя против любого покоя. На реке вырастали ледяные заторы, натолкнувшись на которые вода яростно закипала, пенилась и поднималась. Под напором воды заторы набухали, раскатисто взрывались и стремительно неслись вниз по течению.
В тихих заводях, где не было ледяного беспредела, набивалась рыба, прячась от пугающего шума и грохота. С давних времен, в тихих и мутных заводях рыбаки ловили рыбу хватками. Хватки для этого случая припасались заранее с крупной ячеей, чтобы мелочь не переводить зазря. Вершку в ту пору было шесть лет с гаком, и он впервые самостоятельно ловил рыбу в ледоход. У маленького рыбака была своя маленькая хватка, как раз под его рост и силёнки. Выбрав хорошую заводь, в которой почти совсем не было льдин, он уже натаскал немало рыбы, поднимая за раз по два чира, а то и больше. Рыбу маленький рыбак укладывал в большую корзину, поставленную на волокушу. Рыбалка получалась удачная, настроение у Вершка было отличное и казалось, что ничто не могло омрачить радость от удачного лова. И когда он услышал жалобное поскуливание и повизгивание, еле прорывающееся сквозь шум ледохода, то даже растерялся оттого, что кому-то плохо при такой удаче.
Осмотревшись, Вершок увидел на проплывающей по реке льдине маленького щенка, мокрого и трясущегося от страха. Льдина, на которой он находился, подлезла одним концом под впереди плывущую, а задние напористо заталкивали её все дальше. Оставалось всего несколько секунд – и метровой толщины льдины сомкнутся и раздавят малыша. Когда Вершок, с ужасом увидел эту картину, то тут же прыгнул на льдины, пробежал по ним, схватил щенка и вернулся на берег. Поставив щенка на землю, мальчик заметил, что его собаки Альма и Кара ощерились и злобно зарычали. Вершок оттащил собак, запряг их в легкие нарты-волокушу, положил щенка за пазуху и, щелкнув хореем, погнал собак к избе. Собаки тянули тяжелую волокушу с корзиной и рычали. Дома Вершок напоил щенка молоком, завернул в шкуру и положил на печку. Затем распряг собак, дал им рыбы и потрепал по загривку, но собаки все равно продолжали злобно рычать. Вершок цыкнул на них и стал заносить рыбу на ледник. Потом зашел в избу, прихватив двух здоровенных чиров граммов по семьсот каждый, выпотрошил их, посолил, набил внутрь брусники, завернул в моченые лопухи и поставил в печь. Затем и сам залез на лежанку, взял все еще дрожащего щенка на руки, прижал его к себе и уснул.
Вечером дедушка, вернувшись из тайги, разбудил мальчика кушать. На столе дымились распаренные чиры. Дедушка нарезал хлеба, и они поужинали душистой свежей рыбой с непередаваемым привкусом брусники. Когда пили чай, дедушка спросил, чего это собаки беленятся, даже охрипли, лая на избу. Вершок вспомнил про свою находку и показал дедушке, сказав, что собакам, наверное, не понравился щенок. Дедушка взял щенка на руки, озабоченно почесал бороду и сказал, что это совсем не щенок, а волчонок, и надо его отнести обратно в лес. При этом дедушка показал на груди волчонка необычный для волков белый квадрат. Вершок пытался уговорить дедушку оставить щенка, мол, он такой хороший, однако дедушка сказал, что волку негоже жить вместе с людьми. Немного подумав, дедушка добавил, что недавно на ближних делянках видел не вовремя брюхатую волчицу и что это, наверное, её волчонок. Вершку было жалко относить волчонка в лес, но он понимал, что дедушка прав. Утром они отправились на ближние делянки, Вершок нес волчонка за пазухой, прижимая к себе. Всю дорогу собаки злобно рычали, а когда подходили к нужной делянке, просто охрипли, лая в сторону леса. Дедушка положил волчонка на осевший от теплого воздуха снежный сугроб около можжевелового куста. Вершок погладил в последний раз волчонка, посмотрел ему в глаза и сказал: «Сиди тихо, малыш, сейчас придет твоя мама». Волчонок смотрел на мальчика зелеными умными глазами и, казалось, понимал, что ему говорят.
Дедушка с внуком отошли метров на сто и остановились, глядя на волчонка, минут через пять они увидели волчицу, которая осторожно подошла к волчонку, обнюхала его, недовольно порыкивая, и, схватив зубами за холку, несколько раз потрепала так, что волчонок даже взвизгнул, потом положила его на снег. Волчонок сидел на задних лапах и, поскуливая, смотрел на волчицу. Волчица, казалось, слушала его, повернув голову в сторону дедушки и Вершка, потом, будто поняв что-то, лизнула волчонка. Дедушка сказал: «Ну, вот и хорошо, значит, признала, она за нами шла от самой избы. Хорошее ты дело сделал, Вершок, тварь Божью от смерти спас».
Да что и говорить, так у нас на Руси всегда люди добрые делают: охота – это охота, а спасти несмышленыша – это святое дело.
Часть 2. Встреча
Стояли необычно лютые даже для Крещения морозы. Сколько было градусов, никто не знал, потому что никто и не замерял, да и нечем было замерять температуру в заброшенном северном поселении. Однако все говорили, что было ниже пятидесяти. Это предположение основывалось на народных приметах и житейском опыте: если выплеснуть из полулитровой кружки, наполненной наполовину, воду, набранную из колодца, на доску с расстояния метра, то от доски отскакивали льдинки, а если плюнуть на дерево, то от коры тоже отскакивали комочки льда. Кроме того, у каждого, кто выходил на мороз, в носу тут же замерзал лед, ресницы просто слипались от инея и щеки покалывали острые иголочки. Короче говоря, было холодно, и поэтому без особой нужды никто никуда не ходил, чтобы не обморозиться, и даже на лесоповале прекратилась заготовка леса. Люди, пользуясь случаем, отдыхали от тяжелой работы, отогревались и отсыпались в натопленных избах.
Мороз стоял действительно ядреный, и снег скрипел не только под ногами и под деревянными лыжами, но даже под камусом. Треск сучка был слышен не хуже ружейного выстрела. Подкрасться к дичи было просто невозможно ни охотникам, ни хищникам. Косачи и глухари по нескольку дней не вылезали из-под снега. И только зайцы в своих теплых шубах чувствовали себя вполне комфортно, поскольку никто к ним подобраться не мог, и они радостно обгрызали кору на осинах. А поскольку морозы были в радость зайцам, то и зайчатникам они были на руку – самая пора побаловаться петлями.
Вершку тогда было уже далеко за восемь лет, но и до девяти неблизко, петлевал он не хуже взрослого охотника. Поскольку занятий в их маленькой школе не было, он каждый день отправлялся на обход петель, чтобы снять трофей и поставить новые или поправить старые петли. Несмотря на то, что лесоповал во время морозов замирал, дедушка тоже уходил в тайгу рано, потому что все равно надо было размечать порубочные делянки. И в этот морозный день Вершок, как обычно, обходил силки и собирал добычу. Уложив на волокушу восемь зайцев, мальчик, подталкивая нарты сзади, помогал собакам, но волокуша была тяжелая, а темнело в эту пору в тайге рано. Поэтому, когда ясный морозный день стал блекнуть и начали сгущаться сумерки, а до избы оставалось еще километров девять, Вершок решил заночевать в лесу.
Дело это было для него привычное. Выбрал полянку, на краю которой стояла огромная ель. Вытоптал под елью снег почти до самой земли, часть выбросив наружу, так что получилась выемка в форме полумесяца дугой наружу. На дне окопчика ближе к ели накидал лапника, сверху положил волокушу, а на неё оленью шкуру, получилась добрая лежанка. Свалил сушину, отрубил от комля два бревнышка по полтора метра длиной. В одном, которое потолще, вырубил посередине корытце длиной в метр, шириной и глубиной по пять сантиметров. Положил это бревнышко в свой окопчик рядом с лежанкой на расстоянии полметра корытцем вверх. В корытце аккуратно наложил щепочек и бересты, забил по два колышка с обеих сторон бревнышка, так чтобы они удерживали бревнышко от скатывания и поворота. Сверху положил второе бревнышко так, чтобы щель в корытце с верхним бревнышком была направлена в сторону лежанки, а к снежной стенке почти совсем щели не осталось. Запалил в трех местах бересту, и получился костер, который называется нодией или таежной печкой. Лежанка оказалась между елью и нодией. Закончив с лежанкой и нодией, ободрал Вершок одного зайца, разделил на три части, две побольше отдал собакам, а третью – поменьше – зажарил себе, перекусил, попил чаю с сухим смородиновым листом и улегся на лежанку. Одна собака вместо подушки, другая легла на ноги, накрылся шкурой – красота, снизу, сзади и сверху обернут шкурой, сзади огромная ель, спереди в полуметре нодия тлеет. Нодия горит тихо, без огня и почти без дыма, тлеет себе потихоньку. От неё тепло, как от печки, спи себе в метровой чаше из снега, собаки, если надо, разбудят. И Вершок спокойно заснул.
Часа через два он проснулся, потому что обе собаки начали беспокоиться. Сначала они просто поскуливали, и Вершок подумал, что это, наверное, росомаха где-то рядом бродит, и хотя она к костру обычно не подходит, на всякий случай проверил и приготовил ружьё и патроны. Однако, когда собаки с урчания перешли на храп, Вершок понял, что где-то рядом бродит крупный хищник. А встреча с медведем или волками в такой мороз ничего хорошего не сулила даже взрослому промысловику, мальчик это хорошо понимал. Но, тем не менее, он приготовился к встрече: развалил нодию и подбросил припасенные заранее для подобного случая сухие дрова. Встал на лежанку, во весь свой маленький рост спиной к дереву, снял варежки, расстегнул патронташ и ножны, немного выдвинул нож, и в одних перчатках, держа наперевес легкую двуствольную «бельгийку», стал ждать.
Вершок видел, как на полянку со всех сторон приближались волки. Семь или восемь голодных волков подошли метров на десять к костру и остановились полукругом. Зимой волк всегда голоден, а в такие морозы, когда не удается подойти близко к добыче незамеченным, голод делает волка особенно дерзким. Вершок стоял в удобной позиции: сзади ель, рядом собаки, впереди костер, все по правилам, только вот счет не самый удачный: мальчик с двустволкой и две собаки против восьми голодных волков. Вершок знал, что собаки защищая его, будут стоять насмерть. Просто такова природа коми-лайки: собака жертвует собой, спасая хозяина. Но даже отчаянно смелая собака слабее волка. Костер – тоже защита временная, волки дождутся, пока он начнет угасать, и тогда им ничего не помешает. Ружье – штука хорошая, но Вершок понимал, что выстрелить успеет только два раза, да и то если руки не застынут. А нож – даже для взрослого оружие сложное. Однако Вершок был уверен, что все равно выиграет, и ждал, держа ружье наперевес, выбирая цель. Волки рычали, но стояли на месте. Спустя некоторое время один из них подошел ближе. Вершок увидел, что это была волчица, похоже, что именно она и вела стаю. Волчица стояла метрах в семи и смотрела на Вершка, рыча и подергивая холкой. Горячее дыхание оседало на морде мохнатым инеем, под пастью висели сосульки. Остальные волки тоже рычали в стартовом полуприсесте. Вершка уже начала бить крупная дрожь, руки занемели, и он решил, что начнет стрелять. И тут к волчице мягко подошел крупный молодой волк, остановился рядом на полкорпуса сзади неё и тоже зарычал. Молодой волк рычал совсем не так, как волчица и другие волки. На Вершка повеяло чем-то знакомым, он посмотрел в горящие глаза молодого волка и почувствовал, что в них нет огня крови. Минут пять волки перерыкивались и повизгивали, потом волчица, попятившись, сделала шаг назад, не отрывая взгляда от Вершка. Остальные волки зарычали, переходя на вой, но волчица издала грозное рычание, и стая замолкла. Волчица развернулась и, рыча, обошла стаю, посмотрела, как бы с сожалением, на костер и медленно направилась в сторону леса. Волки недовольно последовали за ней. Молодой волк оставался на месте и смотрел на Вершка, а когда стая выстроилась цепочкой, направился следом, замыкая шествие.
Повинуясь непонятному зову, Вершок звонко крикнул: «Хоп». Волчья стая остановилась и развернулась к нему. Вершок достал одного зайца и выкинул его из своего окопчика. Волки напряженно замерли, глядя на волчицу. Вершок выкинул еще двух зайцев, крикнув, как собакам: «На». Волчица трусцой подошла к тушке зайца, и остальные волки, как по команде, накинулись на еду. Вершок повыкидывал им всех добытых зайцев, и минут через десять от косых не осталось ни шерсти, ни крови. На врытом снегу были только волки с горящими глазами и оскаленными мордами. Мальчик развел руками, как бы показывая, что вот, мол, ребята, все, больше ничего нет. Волки, недовольно урча, начали кружить на поляне. Волчица подошла метров на пять к костру и легла на снег, как бы устанавливая границу между костром и стаей. Остальные волки, порыкивая друг на друга и на костёр залегли метрах в десяти по дуге, смотря мерцающими глазами на мальчика. А молодой волк подошел к самому краю снежной ямы и лег, положив морду на передние лапы. Вершок, возбужденный событиями, после кормежки серых тоже немного успокоился, заново сложил нодию, после чего сел на свою лежанку и стал смотреть на волка. Молодой волк щерился на огнь, но не отходил.
Так они и просидели всю ночь молча, глядя друг другу в глаза, маленький мальчик и молодой волк. Альма и Кара лежали рядом, иногда тихо повизгивая и порыкивая, будто сообщали Вершку, что они не спят и исправно несут свою службу. Где-то под утро Вершок услышал, что недалеко заревел шатун, волки тоже его слышали и ответили низкий рыком и протяжным воем, но с места не вставали. А когда серая утренняя хмарь стала расползаться по тайге, Вершок услышал лай дедушкиной собаки, Альма и Кара откликнулись. Волчица поднялась на ноги, за нею встала и вся стая, будто только и ждала команды. Серые отошли подальше, и только молодой волк лежал и смотрел на Вершка. Собаки Вершка, тихо урча, сидели рядом у ног хозяина. Вершок встал на ноги, волк тоже поднялся, на груди его, как звездочка, был виден белый квадрат. Мальчик и волк смотрели друг на друга, потом Вершок сказал: «Иди, брат, тебе пора». И волк, поняв, мотнул крупной головой и потрусил к стае. Метров через пять остановился, посмотрел на мальчика, и вся стая скрылась в чаще. Через пару минут примчался дедушкин Кар, и вместе с собаками Вершка они дружно лаяли во все стороны. Вскоре подошел и дедушка. Убедившись, что с Вершком все в порядке, он осмотрел все вокруг. От нодии остались только головешки. Дедушка подбросил смолистых сучьев, вскипятил чаю, и Вершок рассказал ему о ночном происшествии. Дедушка внимательно все выслушал и сказал, что такое бывает, потом сказал, что сильно испугался за Вершка, так как, подходя, заметил следы шатуна и только теперь понял, что шатун не подошел к костру из-за волков, побоялся. Подумав, дедушка добавил: «Видишь, оказывается, добро, сделанное даже волку, может добром отозваться».
Дома дедушка истопил баню, они хорошо попарились и легли спать, а утром следующего дня мороз спал градусов до тридцати, а это означало, что пришел конец морозным каникулам и пора делами заниматься.
Через неделю дедушка, вернувшись вечером из тайги, рассказал, что видел останки шатуна, его задрали волки. «Наверно, это твои знакомцы», – сказал дедушка Вершку.
