Тролли и гоблины маленькой Аники

Зимой дома у Аники поселилось волшебство. Когда выключали свет, в комнате по прежнему было светло от множества белых звездочек. Это сияла огромная ёлка — место последних игр Аники. Она забиралась под ветки в самую гущу, звала троллей, о которых читали ей в книжках взрослые, и играла с ними.
Раньше в жизни Аники ёлки не было. Но однажды ее принес папа и сказал, что скоро Новый год. Он обмотал дерево светящимися звездами, а утром ушел на работу. Мама сказала, что когда папа придет, они будут наряжать ёлку игрушками. Сказала так и поставила рядом коробку. В коробке Аника обнаружила сверкающие штуки и разноцветные вещицы. Но мама накрыла коробку крышкой и строго сказала, что они должны дождаться папу. И они стали ждать. Они ждали, а папа все не приходил. Ждать было тяжело и очень грустно. Мама с каждым днем становилась все тише и медленнее, печально бродила по комнатам.
«Бедная мама, - думала Аника, - ей, наверное, так одиноко ждать. Ведь у нее никого нет, а у меня есть тролли». И уходила играть под ёлку.
Как-то раз, выбравшись из-под веток, Аника увидела, что дома уже темно, и только небольшое облако света окружает волшебное дерево. Возле него, на полу, освещенная холодным сиянием гирлянды, лежала мама в своем розовом фартуке и смотрела в потолок.
Аника взглянула на маму. «Наверное, так удобнее ждать», - подумала девочка и тоже легла. Ковер под ней был мягким, ёлка - сказочной, но легче ждать не стало. Наоборот. Рядом с печальной мамой и Аника стала печалиться. Сюда к ней даже тролли не приходили. Аника встала, принесла любимую куклу и положила между собой и мамой. Так они и лежали втроем, раскинув руки, словно морские звезды, словно осенние листья, уносимые рекой. А потом Аника уснула.

* * *
Папа больше не пришел. Ёлка осыпалась. Звезды поснимали. В дом повадились приходить какие-то люди. Они целовали, обнимали, плакали. Очень раздражали Анику. Ей и так было грустно от того, что папа больше не приходил, и что ёлка ее стала худой и лысой. В ней больше не спрячешься, с троллями не поиграешь. Мама сказала, что ёлку сегодня выкинут, и Аника пошла с ней попрощаться. Девочка протиснулась сквозь торчащие голые ветки к самому стволу так, как делала это, когда дерево было живым и пахучим. На темном стволе застыли подтеки смолы. «Бедная ёлочка, - подумала Аника, - тебе тоже грустно расставаться? Не плачь». Она поцеловала мягкие прозрачные капли, обняла дерево и заплакала.
Потом утерла слезы, сказала «пока» и почти вышла из комнаты, как вдруг послышался хруст. Медленно обернувшись, Аника увидела сморщенное существо, слезающее с дерева уже у самого пола. Оно было ростом чуть ниже ее и носило юбку.
- Ты кто? Тролль?
Существо испуганно замерло, обнаружив, что его заметили, а потом сказало:
- Кто? Я - тролль? Что ты, девочка! Я - твоя бабушка.
- Моя бабушка? - сомнение отразилось на лице Аники.
- Конечно! - существо стряхнуло с плеч елочные иголки и поправило юбочку. - У каждого ребенка есть бабушка. Когда ребенку грустно или плохо, к нему приезжает бабушка. Ты плакала, вот я и приехала!
Существо подошло к девочке и с улыбкой погладило ее по голове. Рука была мягкой и теплой, а глаза большими, ясными и добрыми.
- Внученька! Я тут, чтобы тебя утешать и радовать!

Так у Аники появилась бабушка. И она действительно не давала грустить - все время придумывала новые приключения и рассказывала истории. Вместе с бабушкой Аника отбивалась от пиратов среди лимонной пены, охотилась на резиновых уточек, гоняла серых гоблинов из-под дивана, искала сокровища в подушечном подземелье. С бабушкой она научилась читать, прячась с книжкой под одеялом. Бабушка научила ее делать сальто на турнике, готовить себе бутерброд с сыром, завязывать красивые бантики на ботинках.
Но осенью мама сказала, что пора готовиться к школе, и вообще, общаться с настоящими детьми, и отправила Анику в детский сад.
Тут-то бабушка и пропала.
«Уехала к своим троллям, наверное», - со вздохом подумала Аника и пообещала, что попробует общаться с настоящими детьми.
Вот только с настоящими детьми Анике было скучно. Большинство из них не умело читать, не знало, чем отличаются Ш от Щ, и почему мягкий знак не произносится.
Мальчишки постоянно что-то строили и ломали, ломали и строили.
Девчонки носили с собой сумочки, в которых хранили заколки и наклейки. Изредка они доставали их, сравнивали и хвастались, хвастались и плакали.
И все вместе они бегали, прыгали, скакали на стульях, игрушках и друг на друге.
Двое детей сидели в углу и раскрашивали картинки. Раскрашивать чужие картинки Анике также казалось скучным. Куда интереснее рисовать самому.
Заколок и наклеек у нее не было. Сумочки тоже. Зато в кармане нашлись шишка и игрушечный человечек. Без ноги. Настоящий пират! Но остальные дети его высмеяли. Аника обиделась и подумала, что все «настоящие дети» - дураки. И не стала с ними больше общаться. Села в уголок и принялась рисовать.
На прогулке было интереснее. Тут росли ёлки. Аника захотела отломить маленькую пахучую веточку, но только ободрала руку: кусочки коры и смолы впились в ладошку. Рука ее горела и болела так, что Аника решила заплакать, но передумала, когда к ней вдруг подошел мальчик.
- Зачем ты хочешь отломать ветку? Ей же больно.
- Не твое дело! - девочка сжала раненную ладошку в кулак.
Мальчик пристально посмотрел на нее.
- У живой ёлки трудно ветку оторвать. Папа говорит, это потому, что живые деревья борются за свои ветки. Вот у мертвой они легко ломаются, - он потыкал пальцем липкий смолянистый ствол, - ее надо срубить. Или жди Нового года, - добавил он, - отломаешь себе у новогодней ёлки. А она тебе зачем?
- Не твое дело, - повторила девочка.
Дети помолчали, глядя друг на друга.
- Как тебя зовут? - спросил мальчик.
- Аника, - неожиданно для себя ответила она.
- Аника, - повторил мальчик, словно смакуя ее имя на языке, - похоже не ягоду, мягкое такое.
Он улыбнулся. Аника не знала, обижаться ей, или нет.
- А тебя?
- А я - Влад.
«Влад-клад», - подумала Аника и сказала вслух:
- А у тебя имя какое-то твердое. Как квадрат!
Она не желала говорить этому мальчику ничего доброго, но при ее словах он почему-то улыбнулся еще шире.
Аника сжала кулачок. «Все настоящие дети - дураки!» - подумала она и ушла в другой конец прогулочной площадки.
Через некоторое время ее внимание привлекли мальчишки, сгрудившиеся кучкой за летней верандой. Аника подошла поближе.
- … я вам правду говорю, - возбужденно тараторил взъерошенный мальчик, - по этому дереву мой брат несколько раз из детсада сбегал!
Все взгляды устремились на молодой клён, росший вдали от воспитательского взора. Его ствол радугой нависал над оградой, маня перебраться на другую сторону.
- Ну а чего же ты не сбегаешь? - с хитрым прищуром поинтересовались у взъерошенного мальчика.
- А мне зачем? Дома сейчас старший брат, уже со школы пришел. А мне и здесь хорошо, с вами.
Мальчишки наперебой загалдели: «Да тебе слабо!», «Всё ты врешь!», «Он правду говорит, я сам видел!». И вдруг все разом замолчали. По крепкому дереву полз Влад. Мальчишки затаили дыхание. Влад благополучно миновал ограду и спрыгнул с другой стороны.
Мальчишки возликовали!
«Тише! Тише!», - запричитали некоторые, взволнованно поглядывая за угол. Широко улыбающийся Влад бегал вдоль забора, дразня товарищей, оставшихся на территории детского сада. Через минуту он подтянулся на ветках и по стволу вернулся обратно. Его встретили как героя. И веселой толпой покинули место за верандой.
- Что же ты вернулся? - спросила Аника, глядя вслед уходящим, но ее уже никто не услышал.
Она посмотрела на клён, на лес в двадцати шагах за оградой. Коснулась здоровой ладошкой ствола - он был сухим, не колючим, совсем не похожим на ствол ёлки. Потом обхватила дерево обеими руками, уперлась ногой и ловко, как обезьянка, перебралась через забор.
Никого.
Аника бросилась бежать к лесу. Никогда ее сердце не стучало так громко!
Добежав, она прыгнула за холм и огляделась.
Тут росли сосны. Между деревьями, похожими на зубья крупной расчески, располагался мох, брусника и иголки. И никаких кустов.
- Теперь тебе нужна ветка от сосны?
Если бы Аника не была занята раздумьями о дальнейшем маршруте, она бы вскрикнула от неожиданности. Рядом сидел Влад. Когда он спешил прыгнуть за холм, то споткнулся и проехал вниз на спине. Его штаны и куртка были испачканы в глине. Аника сперва испугалась, а потом разозлилась:
- Зачем ты здесь?!
- А ты зачем?
- Я ищу свою бабушку!
- Твоя бабушка живет в лесу?
- Она живет у троллей, а тролли живут в лесу. И я пошла их искать!
И она пошла.
Сквозь холмистый лес была прорублена просека. Местные жители ходили по ней как по лесной дорожке. Словно стены нависали над просекой холмы из песчаной земли, корней и опавших деревьев. Влад скакал сверху, рискуя сорваться. Аника же шла по дороге. Игольчатые кроны у сосен росли высоко. Аника была уверена, что не докричится до живущих в них троллей. Поэтому она вглядывалась в корни, торчащие из землистой стены, в надежде обнаружить троллей там. Солнце клонилось к закату. Тени стали длиннее: земля покрылась черно-оранжевыми полосками. И наконец они показались! Маленькие, сморщенные мордашки, похожие на узловатые картофелины. Они хлопали заспанными глазками и испуганно озирались наверх. Комья земли и хвоя, вылетавшие из-под ног скачущего Влада, падали им прямо на головы.
- Миленькие тролли! Скажите, где моя бабушка! Я так скучаю без нее! - девочка с тревогой вглядывалась в сморщенные лица, ища поддержки, или - вдруг, о, чудо - знакомые добрые глаза.
Но все было напрасно. Лесные тролли пугались шума и землетрясения и прятались в свои норки.
- Прекрати! Прекрати сейчас же! - закричала Аника на Влада. - Ты их пугаешь! А мне нужна бабушка!
Она села на землю и стала размазывать по лицу вдруг ниоткуда взявшиеся слезы. От грязных рук на ее пунцовых щечках образовались разводы.
- Я так по ней скучаю! - плакала она. - Мне так без нее грустно!
Влад спустился вниз и осторожно приблизился к девочке:
- Аника, - положил он руку ей на плечо, - давай вместе поищем твою бабушку. А если не найдем, то ты можешь приходить к моей бабушке.
- А чем вы с ней занимаетесь? Что делаете? Что твоя бабушка умеет? - всхлипнула Аника, успокаиваясь.
- Ну, она умеет делать жутко вкусные блинчики. А еще мы с ней ходим в кино. И на каток. На тот, что открыт и зимой, и летом.
- Хм, - слезы перестали течь, словно их и не было, - вот я с моей бабушкой охотилась на уток. И на пиратов. А твоя бабушка умеет делать меч из палок?
- Нет, - грустно ответил мальчик, но потом весело добавил, - зато я умею!
Он схватил ветку попрямее и принялся ею фехтовать с невидимым противником.
- И на пиратов тоже умею охотиться. Я - Синдбад-мореход! Я - Синдбад-мореход! - заголосил Влад и помчался вперед вдоль просеки.
Аника тоже подобрала себе палку и устремилась за ним.
Спустя какое-то время, когда они устали бежать и сражаться с пиратами, в лесу совсем стемнело. Просека стала шире. Стена исчезла, поравнявшись с землей. Кое-где детям встречались спиленные деревья, уложенные рядами. Чтобы не потеряться в темноте, они взялись за руки. Руки были холодными.

В черном-черном лесу, под темным-темным синим небом шли двое детей, постукивая по земле перед собой палками. И шли они так, пока не уткнулись в развилку.
- Куда теперь? - спросила Аника.
Влад покрутил по сторонам головой.
- Смотри! - указал он в темноту леса, - Там горит свет!
Аника взглянула на развилку. Знакомая широкая просека продолжала бежать прямо, а новая узенькая дорожка сворачивала к огоньку.
- Там, где свет, должны быть и люди, - произнесла она.
- Значит, идем туда, - твердо сказал ее спутник и уверенно свернул в чащу.
Огонек все не приближался, а вокруг продолжало темнеть. На тесной лесной тропинке деревья обступили детей плотнее, мешая угасающему небу освещать им путь.
- Знаешь, я читала, что людоеды и гоблины специально зажигают огоньки в лесу, чтобы заманивать к себе людей.
- Да, - шаги детей стали медленнее, - я тоже про такое слышал.
Они остановились.
- На узеньких тропинках обычно сидят разбойники - ждут в засаде, чтобы напасть, - заговорила шепотом Аника.
Влад нервно постучал палкой по носку ботинка:
- Я люблю приключения - когда надо биться с разбойниками и пиратами, но сейчас я что-то приключений не хочу.
Аника сжала его ладонь и тихо спросила:
- Пойдем назад?
- Пойдем, - тихо ответил Влад.
Они вернулись к развилке и вновь зашагали по широкой просеке с удвоенной скоростью.
- Большие дороги - тоже хорошо! - улыбаясь воскликнул Влад, когда они почти бежали к выходу из леса. - Большие дороги ведут к большим домам!
Сперва земля у них под ногами сменилась асфальтом. Потом отступил лес. А потом перед детьми среди темных параллелепипедов жилых домов вырос сияющий разноцветными огнями большой торговый центр.
- Вот! - закричал радостно Влад. - Вот здесь я катаюсь с бабушкой на коньках!
И они побежали к сверкающему зданию.
В торговом центре к двум грязным маленьким детям, размахивающим палками, подошла тетя в строгом костюме («ОЛ-Ь-ГА», - прочитала Аника на ее пиджаке) и спросила, кто они и где их родители.
Пока они ждали, когда их заберут домой, тетя Ольга напоила их чаем с пряниками. Палки, правда, у них отобрали, но дети не расстроились. Вдвоем они строили крепости из сахарных кубиков, плавали на стульях по лавовому озеру. «Не все настоящие дети дураки, - подумала Аника. - С Владом весело. Я могла бы с ним дружить».
Но веселье скоро кончилось. За Владом пришла его бабушка. У нее были седые короткие волосы, голубая куртка и обеспокоенный взгляд. Нет. Совсем эта бабушка не похожа на ее бабушку. Грустного Влада увели.
А потом пришла мама. У нее тоже был обеспокоенный взгляд. И снова мама была тихой и медленной, как в те дни, у ёлки. Больше Аника в детский сад не ходила. И с Владом не встречалась.

* * *

В зале царил полумрак. Ряды складных стульев почти все пустовали. Старое сиденье было жестким и неудобным, все время норовило опрокинуться, поглотив в себя подросшую, но все еще миниатюрную Анику. В соседнем кресле лежала мамина черная куртка - та вышла на пару минут перед началом сеанса. Новые мультики в их городок привозили редко, и это было целое событие для детей, особенно в дни школьных каникул.
Наконец устроившись с комфортом в гнезде из одежды, Аника взглянула на белый экран. Тот висел прямо над сценой в окружении бордовых кулис.
Сеанс задерживался. Мама не возвращалась. Зал заполнялся медленно. В нетерпении, Аника стала постукивать ногой по сиденью впереди. Мальчик в нем обернулся, но промолчал. Он был чуть старше Аники: тонкий нос, зеленые глаза. Рядом сидел его папа. Папа мальчика был огромен как медведь, бородат и лыс.
У мальчика же волосы кучерявились над воротником, словно облака на грозовом небе. Он снова обернулся. «Ну и вредный же, - подумала про него Аника, - хоть и симпатичный; такие - самые вредные».
Мальчик отвернулся, а Аника перевела взгляд на спинку его стула. Изрезанная каким-то хулиганом, обивка свисала со спинки лоскутами. За ней виднелась фанера, вся в темно-светлых полосках, точках и завитушках. Аника провела пальцем вдоль узора. Завитушки она любит больше всего. Особенно те, что похожи на растения. Их она рисует чаще, чем что-либо другое, на занятиях в художественном кружке. Пока остальные дети рисуют то, что им скажет преподавательница, Аника рисует то, что хочет она. Поэтому в художественном кружке ей нравится больше, чем в школе. В школе дети еще глупее и скучнее, чем повстречались ей в детском садике, куда она однажды ходила. Аника говорила уже об этом маме, учительнице, детям, но никто ее не слушал.
А еще здесь было много гоблинов. Угрюмые, приставучие, насмехающиеся. Они любили собираться толпой, хмуро глядели на маленькую Анику, шептались о чем-то, а потом подходили к ней, щипались, толкались, тыкали в нее пальцами и смеялись. Аника просто ненавидела школу! Пока однажды, случайно, не нашла её. Её сокровище. Лужайку в оправе тонких берез.
За стадионом, за школьной оранжереей простиралась эта лужайка — зеленая и живая как море. Колыхались волнами травинки, стрекотали кузнечики, шумели листьями березки над головой. Здесь Аника чувствовала себя свободной. Счастливой. Сюда бежала она отдохнуть после школы. Тут находила вдохновение для своих рисунков.
Глубокой осенью, когда лужайка бледнела и оседала, Аника собирала желтые листья и мастерила узоры на земле.
Зимой покрытые снегом растения и ветки очаровывали таинственностью своих форм: в них виделся мир - безмолвный и недвижимый, замерший под действием какого-то могущественного колдовства.
Весной она прибегала смотреть, как на черной жирной земле появляются цветы и зеленые завитушки. Весна будоражила у Аники кровь и воображение.
Так, со временем, гоблины отступили, ушли, попрятались в темных щелях. И хотя дети в школе все также продолжали ее дразнить, Аника научилась игнорировать доставал. А с особо назойливыми она объяснялась при помощи тумаков. Правда теперь другие родители просят перевести Анику на домашнее обучение.
«Ну и ладно! - подумала она и с досады ударила ногой по сиденью мальчика. - Подумаешь, утрата! Все равно все дети глупые и злые».
Мальчик повернулся, ухватившись пальцами за край спинки, и пристально посмотрел Анике в глаза.
- Чего смотришь? - тихо спросил он и добавил с ухмылкой, - Влюбилась что ли?
«Чего-чего?! Больно надо!» - подумала она, с силой стукнула ему по стулу и показала язык.
- Аника!
Вернулась мама!
Мальчик усмехнулся. Его тонкие черты лица стали удлиняться, хитрая ухмылка вытянулась в язвительный оскал, уши заострились, волосы встали дыбом. Свет вокруг потемнел и мир сузился до этих четырех кресел. Глаза мальчика горели зеленым огнем.
«Да он же настоящий гоблин!» - заключила для себя Аника, глядя на него широко распахнутыми глазами.
- Извините нас, - мама приложила ладонь к груди.
- Ничего страшного, - пробасил папа мальчика, - мы пересядем.
- Аника! Ну как ты себя ведешь! Ты так ни с кем и не подружишься! Почему ты такая злая, угрюмая девочка?!
«Я - злая и угрюмая?» - ошеломленно подумала Аника и уставилась на белый экран.
Свет погас.
- На, - мама протянула дочери бутылку с газировкой. - И опусти ноги нормально!
* * *

Бесцельно бродя по ярко освещенному торговому залу, Аника наткнулась на зеркало.
- «Барышня, поменьше критики и больше общения с людьми!», - произнесла она чужим голосом и, приняв позу ковбоя, принялась стрелять в себя из невидимых пистолетов.
- Пыщ-пыщ! пыщ-пыщ!
Пожилая покупательница поспешила удалиться в другой конец зала.
Аника тихо рассмеялась.
Тут ей на глаза попалась модная куртка. Аника сняла ее с вешалки, чтоб рассмотреть поближе.
Подошла мама.
- Ну, как? Нравится? - мягкое пальто смелого кроя очень шло к маминой новой стрижке. Встряхивая короткими светлыми кудрями, женщина вертелась, поглядывая то на дочь, то на себя в зеркало. Улыбка не сходила с ее лица.
- Ты прям деловая леди, мам.
- Так я теперь и есть деловая леди, - кокетливо поправила она воротник. - Цвет у пальто необычный: серо-розовый.
- Называется «пепел розы».
- Цвет так называется? Как романтично!
- А смотри, что нашла я, - Аника помахала перед мамой курткой на плечиках. - Помнишь, ты такую в молодости хотела?
Глаза женщины округлились, как у кота при виде гирлянды:
- Ах!
- Да, эта модель снова в моде. Словно и не прошло пятнадцати лет.
Но мама вздохнула и вернула куртку на плечики.
- Что было — то было. Теперь я - элегантная деловая дама.
- Но это же была твоя мечта! - расстроенно развела руками Аника.
- Ну какая мечта, Аника? У меня возраст уже не тот. Да и вообще, в жизни надо уметь приспосабливаться к обстоятельствам. Вот подрастешь - поймешь.
И она ушла оплачивать свой «пепел розы». А Аника осталась стоять с маминой мечтой в руке.
* * *
Глянцевые стены. Огромные окна. Трепещущие крылышками тюлевые занавески. По школьному коридору цвета топленого молока гулял прохладный мартовский ветер.
В весенние каникулы школа была почти пуста. Только в кружке рисования решили провести мастер-класс к Пасхе. Пришли все желающие. Аника была среди них.
Каждому участнику дали по яйцу. Разрешалось проявить фантазию. Аника расписывала своими любимыми узорами. Рядом сидела маленькая девочка с мамой. Девочке орудовать мелкой кисточкой было неудобно: вместо цветов получались кляксы, и девчушка очень злилась.
- Я не хочу рисовать! - заявила она. - Я буду клеить!
Взяла свое размалеванное яйцо и принялась наклеивать на него полоски из бумаги.
- Ну дочурка, что ты делаешь? Так твое яйцо теперь совсем не похоже на пасхальное! Оно должно быть гладким - видишь?
- Почему?
- Потому что это яйцо. И оно гладкое.
- А мальчик тоже не гладкое делает, - указала она пальчиком на одного из участников.
Мальчик лепил к яйцу зеленые ноги.
- Что это? - спросила его Аника.
- А на что похоже? - поинтересовался тот в ответ.
- Похоже на дракона, - сказала Аника, разглядывая зеленую морду из пластилина, - но совершенно не похоже на пасхальное яйцо!
- Да? - мальчик заглянул в глаза своему творению.
- На Пасху яйца нужно раскрашивать, а не лепить на них пластилин.
- Рисовать я не умею, зато лепить люблю. Обстоятельства так сложились, что пришлось приспосабливаться. Вот попался мне на столе мой любимый пластилин — и понеслась фантазия! Ну разве он не милашка, мой дракон?
Аника посмотрела на него и подумала, что девиз «Будь гибкой и умей приспосабливаться» этот улыбчивый мальчик понимает иначе, чем ее мама.
- А у тебя что? - он потянулся и взял расписанное ею яйцо. - Цветочный бутон? А внутри прячется маленькая фея?
- Какая еще фея? - Аника забрала свою поделку у мальчика из рук.
- Ну как в игрушке: цветочный бутон с рычажком. Давишь на рычажок, лепестки раскрываются, а внутри — девочка. Танцует. Знаешь такую?
- Знаю. А когда отпускаешь рычаг, они захлопываются с лязгом, норовя оттяпать тебе пальцы!
Мальчик улыбнулся.
- Значит придется крепко держать и не отпускать. Чтоб не захлопывалась. - Он продолжал улыбаться, но взгляд его вдруг стал серьезным.
Так они стояли и смотрели друг на друга.
«И довольно долго!» - вдруг с легким испугом поняла Аника. Она смотрела на него и не могла ни моргнуть, ни отвести взгляд, завороженная его присутствием. Она чувствовала в глубине себя смущение от того, что человек, на которого так неотрывно глядит, - мальчик. Незнакомец. И хотя глаза его такие же ясные и открытые, как у добрых троллей, с троллями Аника умеет разговаривать, а с незнакомыми мальчиками - нет.
Мальчик склонился к столу, чтобы поставить своего дракона, а когда повернулся, Аники и следа уже не было в кабинете.

* * *

Сосны щекотали летнее небо, зелеными иголками взбивая облака. Над верхушками плавно скользил сокол, похожий на боевой лук. Солнечные лучи пронизывали лес насквозь.
Аника шла медленно, наслаждаясь моментом. Когда-то давно она верила, что тут живут ее друзья-тролли, а в темноте таятся вредные гоблины.
«Может, и правда живут», - подумала Аника, вспоминая свои игры и оглядываясь по сторонам.
Она остановилась и глубоко вдохнула.
- Эй! Привет! - мальчишка с пасхального мастер-класса широко улыбался, нагоняя Анику. - Что делаешь?
- Пытаюсь понять, чем тут пахнет воздух, - ответила девочка, отводя взгляд в сторону от его сияющего лица.
Он раскинул руки и сделал глубокий вдох.
- Смолой и прелым мхом, - констатировал мальчик, продолжая улыбаться.
Ветерок пробежал по их волосам.
«Симпатичные — самые вредные», - вспомнила Аника.
- Да, место потрясное, - продолжил он. - Нравится через него в торговый центр ходить. Ты же тоже туда идешь?
- Кто сказал? - нахмурилась Аника.
- Видел тебя на катке пару раз.
- Пару раз, говоришь? - пристально посмотрела на него Аника. - А я вот тебя как-то не заметила. Что же ты в лесу до меня аж издалека бежал, а на катке ни разу не подошел?
- Не знаю, - хмыкнул мальчик и смущенно опустил взгляд. - Так ты кататься одна ходишь?
- Пока да, - нахмурилась Аника. - Я еще только учусь общаться с людьми. А то все меня вокруг дико бесят и напрягают!
- Я тоже?
- Да не. Ты - норм.
Он улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. И они рассмеялись.
- Можем пойти вместе, если хочешь, - вдруг предложил мальчик.
- Давай, - неожиданно для себя согласилась Аника.
- Только, чур, в этот раз не блуждать, - добавил мальчик. - А то я тебя знаю: как начнешь троллей искать, заведешь нас к каким-нибудь людоедам на огонек.
Аника остановилась огорошенная. Ее прошиб холодный пот.
- Откуда ты знаешь про троллей? - осипшим голосом спросила она.
- Ты сама мне рассказывала.
- Когда?!
- Неужели забыла?
- Не было такого!
Пару секунд ребята смотрели друг на друга озадаченно.
- Ты что - меня не узнала? - наконец спросил мальчик.
- Конечно, узнала. Ты был на пасхальном мастер-классе в школе. Делал дракона из яйца. Что я - совсем с головой не дружу, по-твоему?
И тут мальчик весело рассмеялся.
- Да нет! Еще раньше! В детсаду! Неужто не помнишь?

Он схватил палку и, лихо размахивая ею точно саблей, помчался вперед.
- Я - Синдбад-мореход! Я - Синдбад-мореход! - разнеслось по лесу.

* * *
Сосны гоняли лапами облака. Лучи солнца играли в пятнашки среди брусники. Вдоль просеки шли, радостно болтая, двое счастливых людей, и отовсюду глядели на них улыбающиеся сморщенные мордочки.

КОНЕЦ