Волшебная картина

Варя поплотнее затянула на шее ярко-красный шерстяной шарф, подаренный мамой, и отвернулась от колючего ветра, так и норовившего выбить из глаз слезы. Но ветер никак не хотел угомониться – он то задирал подол пальто, то залезал в рукава. Варя устала ежиться от холода и спряталась от ветра в подворотне. Но ветер и там ее нагнал. Тогда она побежала быстрее, завернула за угол, выскочила на улицу, припустила во всю прыть, нырнула в один проход, другой… и оказалась в незнакомом дворе.
Похоже, ветер отстал, и тут было немного теплее. Варя огляделась. Пустынный двор был засыпан снегом, из сугробов сиротливо торчали голые стволы деревьев. Перед Варей стоял заброшенный старый дом из красного, потемневшего от времени кирпича.
Половина окон были разбиты, в доме много лет никто не жил. И тут дверь парадной, скрипнув, приоткрылась, словно приглашая войти. Варя вздохнула. Вообще-то мама не разрешает ей ходить по чужим домам, тем более пустым. Но это было так интересно, что Варя решила заглянуть в парадную всего лишь на минутку. Она просто посмотрит, как там раньше жили, и сразу же уйдет! Что плохого может случиться с ней средь бела дня, правда?
Варя тихонько приоткрыла дверь пошире и осторожно заглянула внутрь. На лестнице из-за высоких окон было довольно светло. Варя совершенно перестала бояться и шагнула на лестницу. Поднимаясь по ступеням на второй этаж, она с интересом рассматривала старинную лепнину на потолке и остатки разноцветных стекол в витражах.
В квартире на втором этаже двери вообще не было. Зато прямо на стене напротив входа висела картина. На ней была изображена петербургская улица, по которой мимо красивого старинного дворца ехала карета, запряженная парой коней. А в окне дворца Варя сумела разглядеть две маленькие фигурки, мальчика и девочку. У девочки волосы были завиты в изящные локоны, украшенные белыми шелковыми ленточками. А мальчик в темно-синей курточке с золотыми пуговицами держал на руках большого рыжего кота.
«Эх, какая прическа красивая! – с завистью подумала Варя, глядя на девочку в окне. – Вот бы мне оказаться в том дворце, хоть на минуточку, посмотреть, как они там живут!»
Варя крепко зажмурилась, представив себя в зале дворца. Она даже на миг задержала дыхание, вообразив эту сказочную красоту. И вдруг чихнула!
В голове зазвенело, в носу защекотало, а щеки погладил поток теплого воздуха.
…«Странно, – подумала она, не открывая глаз. – Вроде во дворе было тихо, а сейчас доносится такой шум!»
Варя слышала, как где-то совсем рядом раздаются звуки оркестра, гул толпы, кто-то громким голосом велел накрывать столы к ужину. И вокруг явно стало теплее.
Варя осторожно приоткрыла один глаз. И немедленно закрыла его снова – ее ослепил яркий свет от множества свечей, стоящих в позолоченных канделябрах на столиках и комодах вдоль стены большой комнаты. А еще с потолка на длинном бархатном шнуре свисала роскошная люстра. Огоньки от свечей, расположенных на ней по кругу в три яруса, отражались разноцветными бликами в хрустальных подвесках, отчего казалось, что люстра горит, как костер!
«Ого-го! – подумала Варя. – Куда это я попала? Неужели в тот самый дворец?» Ей с трудом верилось, что такое волшебное перемещение возможно!
Но все-таки оба глаза пришлось открыть, потому что кто-то настойчиво дергал ручку с той стороны двери. Варя решила на всякий случай спрятаться за тяжелой бархатной портьерой. Вдруг этот кто-то не слишком обрадуется, увидев ее?
За портьерой было душно и темно, а Варе очень хотелось подглядеть в щелочку, кто сейчас войдет в комнату. Она чуть отодвинула край портьеры и высунула нос и полглаза.
Дверь открылась, и в комнату вошел мальчик лет десяти в синей курточке с золотистыми пуговицами. «Это тот самый мальчик с картины!» – тихонько охнула Варя.
Мальчик огляделся по сторонам и присел на корточки, пытаясь заглянуть под кушетку, стоящую у противоположной стены.
– Ну как, ты нашел его? – в комнату вслед за мальчиков вбежала шестилетняя девочка с длинном белом платье, ее светлые локоны украшали белые шелковые ленты.
– Подожди, Оленька, он не мог никуда деться, – покачал головой мальчик и позвал: – Самсон, кис-кис…
– А вдруг Герасим выпустил его на улицу? – чуть не заплакала девочка. – Николенька, он же там пропадет!
– Не плачь, ты его напугаешь, – погрозил пальцем мальчик. И дети принялись звать кота вместе.
Варя с интересом наблюдала из-за портьеры, как ребята ищут кота Самсона. И вдруг почувствовала, как ее руки коснулось что-то мягкое. Она испуганно отдернула руку и оглянулась. На широком подоконнике прямо за ее спиной сидел и с любопытством следил за поисками самого себя большой рыжий кот. Пушистый кончик его хвоста щекотал Варину ладошку.
– Ты что тут прячешься? – прошептала укоризненно Варя коту. – Вылезай! Тебя же ищут!
Кот снисходительно прищурил желтые глазищи и, как показалось ей, усмехнулся.
Варя решительно набрала побольше воздуха, чтобы объяснить Самсону, что он неправ, как внезапно у нее в носу зачесалось, и она громко чихнула.
Девочка испуганно вскрикнула, мальчик вскочил с колен и загородил собой сестру.
– Кто здесь? – воинственно воскликнул он. – Немедленно выходите!
– А то мы позовем Герасима, и вас арестуют! – выглянув из-за спины брата, добавила девочка.
Варя не знала, кто такой Герасим, но поняла, что лучше с ним не встречаться. Ей ничего не оставалось, как выйти из-за портьеры.
– Не надо меня арестовывать, я вашего Самсона нашла, – укоризненно заметила Варя и показала рукой на рыжего кота на подоконнике за ее спиной.
– Самсон, ты спрятался! А мы так волновались, что ты пропал! – радостно затараторила девочка, подбежала и обняла кота.
По лицу мальчика было видно, что он тоже доволен, что кот нашелся, но его гораздо больше заинтересовала сама Варя.
– Позвольте представиться, Николай Полонский! – произнес мальчик, вытянулся, склонил голову и щелкнул каблуками. – А вы кто, барышня?
Варя оторопела от такой важности, подобное поведение она видела в каком-то фильме про жизнь в Петербурге много-много лет назад, еще когда на балу танцевали дамы в длинных платьях с высокими замысловатыми прическами и офицеры в строгих мундирах с золотыми эполетами на плечах. А еще тогда вроде бы в Эрмитаже сидел царь.
– А я Варя, – неуверенно сказала она и подумала, что в том фильме дамы при знакомстве с кавалером приседали, это называлось «реверанс».
Варя неумело присела на полусогнутых ногах. Вероятно, это выглядело нелепо, потому что девочка тихо захихикала.
Николенька строго посмотрел на сестру, та смутилась и замолчала. Потом перевел взгляд на покрасневшую от неловкости Варю.
– А откуда вы прибыли? Вы сопровождали кого-то из гостей маменьки?
– Нет, я сама… приехала, – Варя не знала, как объяснить свое появление в этой комнате, тем более что она и сама не знала толком, где оказалась.
– Вероятно, вы кузина баронессы ван Калле? – вмешалась девочка, с любопытством оглядывая гостью. – У вас такой странный наряд. Сейчас в Голландии модно носить короткие шубы, в них, наверное, удобно кататься на коньках по каналам?
– Это моя сестра, Ольга Полонская, – так же серьезно представил ее брат.
– Нет, я не кузина, – сказала Варя. – И в Голландии еще не была. Я живу в Петербурге.
– Удивительно, что мы с вами живем в одном городе и до сих пор не встречались, – пожала плечами Оленька. – Где же стоит ваш особняк?
– Особняк? – Варя задумалась. – На Измайловском проспекте. Там у нас квартира.
– Ваш батюшка офицер лейб-гвардии Измайловского полка? – вмешался Николенька. – Вы, вероятно, живете в офицерском доме Гарновского на Измайловском проспекте?
– Нет, он инженер, – в замешательстве пробормотала Варя.
– Военный инженер? – уточнила Оленька.
– Вовсе нет, он работает на теплоэлектростанции. Мой папа дает тепло в батареи! – с гордостью сказала Варя.
Брат с сестрой переглянулись.
– А почему тогда вы живете в казармах, если ваш батюшка не военный? – удивился Николенька.
– А что такое батареи? – одновременно спросила Оленька.
И Варя вспомнила, что она попала в позапрошлый век. Придется объяснять.
– Батареи – это железные трубы, по которым горячая вода бежит прямо в квартиры и согревает их… А живем мы на Измайловском, потому что там уже давно нет казарм и офицерских домов. И в квартирах там живут разные люди.
Ребята вытаращили на нее глаза.
– Короче говоря, я из будущего, из 21 века, – выпалила Варя.
Судя по выражению лиц, ребята были изрядно удивлены. Николенька попытался скрыть замешательство, а Оленька приоткрыла в изумлении рот.
– Как это… из будущего?
– Я не знаю, как… Я посмотрела на картину, а потом оказалась тут… – честно сказала Варя.
– На какую картину? – заинтересовалась девочка.
– Ну на ту, что висела в коридоре… – тут Варя смешалась, поняв, что картина висела в коридоре совершенно другого дома. – Заброшенного дома…
Николенька с воодушевлением принялся ее расспрашивать.
– А как вы живете в своем будущем? Кто царствует?
– Никто… Царя нету, революция была…
– А какие платья носят дамы? А балы у вас бывают? – присоединилась к брату Оленька.
– Балы иногда бывают, в Доме культуры, например. Только я не хожу на них. А платья носят разные… короткие, – ответила Варя, посмотрев на длинное платье девочки и сравнив его со своим, едва достающим до колен.
Потом Варя долго рассказывала ребятам о том, какие высокие дома построены в Петербурге, какие автобусы и скоростные поезда ходят в 21 веке, и о том, что стоит нажать на кнопку – и под потолком вспыхнет яркая, как сотня свечей, люстра. О том, что горячая вода льется в ванну прямо из крана в стене, что плиту не нужно теперь топить дровами, достаточно лишь повернуть ручку, и вмиг на плите зажжется маленький костер.
Ребята слушали, и верили и в то же время сомневались.
– Да неужто прямо горячая? А кто же ее греет, в стене-то? – удивлялась Оленька.
А Николеньку больше волновало, что дорога из Москвы в Петербург отныне занимает всего четыре часа.
– Как это? Подобная скорость невозможна! – недоверчиво качал он головой.
– Ну я не знаю, как, но по телевизору показывали поезд «Сапсан», садишься в него после завтрака, а обедаешь уже в Москве, – объяснила, пожав плечами, Варя.
– По телевизору? – ребята недоуменно переглянулись.
– Да, это такой экран, по нему фильмы всякие и новости показывают. – Варя понимала, что рассказать толком, что такое телевизор, она не сумеет, но остановиться уже не могла. – А еще у нас люди в космос летают. И под водой в лодках плавают.
Тут Николенька решил возразить, что это абсолютно невозможно, и лгать нехорошо, как вдруг дверь распахнулась, и в комнату вошла дама. Она была настолько красива, что Варя подумала, так выглядят лишь принцессы в сказках.
Увидев даму, брат с сестрой бросились к ней.
– Маменька, Самсон нашелся! Вот эта барышня его нашла! – указала Оленька на Варю.
Дама с удивлением оглядела Варю с ног до головы.
– Кто вы, милое дитя? И отчего так странно одеты? Как вы сюда попали?
– Это мадемуазель Варвара, она из будущего, – торопливо ответил Николенька.
– Как это из будущего? Это игра такая? – улыбнулась дама.
И не успела Варя ответить, как в комнату вошел господин весьма грозного вида. Он был одет во фрак с белой манишкой и галстуком в виде большого шелкового банта. Под носом господина воинственно топорщились тонкие усики. Эти усики и бант делали его похожим на большого кота, только очень злого кота.
Господин, увидев Варю, повел носом, словно принюхивался, и пристально уставившись на нее, ткнул пальцем прямо Варе в лоб.
– Это кто?
Дама мягко улыбнулась:
– А вот мы как раз и знакомимся с барышней.
– Я Варя, из 21 века…
– Что за чушь! – возмутился господин. – Кто ее впустил в наш дом?
– Я вошла через картину, – испуганно произнесла Варя. Этот господин ей определенно не нравился.
– Немедля заприте ее в диванной и пошлите за городовым! Наверняка эта девчонка собиралась что-то украсть!
– Я ничего не крала! – Варя чуть не плакала. – Я попала сюда случайно!
Но господин был неумолим.
– Все пойманные воришки так говорят. Матвей, запри ее!
– Папенька, прошу вас, не надо! – взмолилась Оленька. Николенька сжал губы и с решительным видом собирался возразить отцу, но дама остановила его жестом, и он сдержался.
Лакей схватил Варю за руку и потащил прочь из комнаты.
– Не смейте меня трогать! – упиралась она. – Я позвоню в полицию!
Но Матвей лишь усмехнулся и, протащив по коридору, втолкнул ее в небольшую комнату – диванную, как поняла Варя. И запер дверь. Варя огляделась. Диванная выглядела вполне уютно и совсем не страшно. Два больших окна с тяжелыми шторами, вдоль стен мягкие диваны, перед ними стояли низкие столики.
Варя тут же подбежала к окну, надеясь вылезти из него на улицу. Но оказалось, что диванная расположена на третьем этаже особняка, а под окнами тянулась широкая набережная, по которой то и дело проезжали кареты и извозчичьи дрожки. Сбежать через окно не получится, поняла Варя.
Встречаться с городовым она определенно не хотела, а как выбраться отсюда, пока не знала.
Спустя минут пять Варя даже надумала немного поплакать, но толку от этого было немного… точнее, совсем никакого. «Ну что ж, придется ломать дверь!» – решила она. Выбрала из стоящих на столике канделябров тот, который выглядел поувесистее, и направилась к дверям.
И когда Варя уже взялась обеими руками за канделябр и замахнулась, за дверью раздались шаги и голоса.
– Маменька, уговорите папеньку не звать городового…
– Эта барышня вовсе не воровка… быть может, немного умалишенная, она такие странные вещи рассказывает. Но она не хотела причинить нам зла…
Дверь открылась, и в диванную вошли та красивая дама и Оленька с Николенькой. Дама в руках держала небольшой серебряный поднос, на котором стоял высокий хрустальный стакан с молоком и на блюдечке лежал большой кусок пирога.
Дама улыбнулась Варе и поставила поднос на столик.
– Милое дитя, я полагаю, ты голодна? Ты любишь пирог с капустой? Он нынче у Марфы удался, попробуй!
Варя не стала отказываться, поскольку решила, что убежать сытой будет легче, чем голодной, и принялась уплетать. Пирог и вправду был очень вкусный!
При этом Варе удавалось говорить.
– Ничего я не крала, и вовсе я не сумасшедшая, я правда попала сюда из будущего, через одну картину, которая висела в передней старого дома… И в полицию я не хочу, я домой хочу…
– А как вы попадете домой? – внезапно спросила Оленька.
– Не знаю, – заревела все-таки Варя, доев пирог.
– Ну-ну, не стоит так расстраиваться. Пока не разойдутся гости, Алексей Петрович за городовым не пошлет, это неприлично, – принялась успокаивать ее дама.
– Выход может быть там же, где и вход. Если вы пришли к нам через картину, то, наверное, и вернуться обратно вы сможете через нее, – рассудительно заметил Николенька.
Оленька уважительно взглянула на брата.
– Ты такой умный! А где же мы найдем эту картину?
– Быть может, барышне подойдет одна из наших картин? – предположила дама.
– Тогда нам нужно незаметно провести мадемуазель Варю в голубую гостиную и кабинет папеньки, – задумался Николенька.
– А еще в детской висит два портрета, и в розовом зале тоже… – вспомнила Оленька.
– Нет, портреты не годятся, – помотала головой Варя. – На картине должен быть город.
– Если так, то в нашем доме есть только четыре пейзажа. Пойдемте в кабинет, пока Алексей Петрович занят с гостями, – сказала дама.
В кабинете на стене висели три картины. На одной из них был изображен старинный замок, окруженный полем. От этого унылого замка Варя сразу отошла. На другой – узкая улочка в каком-то залитом солнцем городе.
– Портофино, – мечтательно заметил Николенька. – Мы ездили туда с папенькой прошлым летом.
Варя не знала этого города, но понимала, что эта картина вряд ли поможет ей вернуться домой. На третьем пейзаже была изображена набережная Петербурга. Ветер гнал осеннюю листву по мостовой, сизые тучи летели по небу. Это был ее город, но какого века?
– А какой год на картине? – спросила она у дамы.
Та задумалась, потом вгляделась в дату, написанную художником в углу полотна.
– Это 1873 год, двадцать четыре года назад.
– Нет, я туда не хочу, – отказалась Варя.
– Оленька, а может быть, ты нарисуешь картину для мадемуазель Вари? – предложил Николенька и, обернувшись к Варе, горделиво сказал: – Она превосходно рисует, учитель очень хвалит ее акварели.
Варя уже не на шутку испугалась, что окажется запертой в этом веке, да еще, возможно, в полицейском участке, что была согласна на все.
– Только, пожалуйста, поторопись, а то ваш папа отправит меня в тюрьму.
И Оленька побежала рисовать. А Варя и Николенька осторожно пробрались обратно в диванную, и дама оставила их вдвоем.
– Расскажи, где ты учишься? А во что любишь играть? – принялась расспрашивать мальчика Варя.
И Николенька поведал ей о том, что сейчас учителя ходят к нему домой, а в скором времени он поступит в кадетский корпус, куда уже папенька подал прошение. А еще о том, что он любит ездить верхом, у него даже есть собственный конь, недурно играет на скрипке и фортепьяно. А вот танцевать не любит совершенно, из-за чего порой ссорится с маменькой. А еще его дядя, князь Гореев, обещал весной взять его на охоту, и Николенька мечтает научиться стрелять уток.
Варя слушала его с круглыми от удивления глазами. Мальчики его возраста в Варином Петербурге точно не умели всего того, что умел Николенька.
Спустя полчаса вернулась Оленька, сжимая в руке еще влажный рисунок.
– Вот, прошу вас не судить строго, я очень торопилась… – и протянула Варе акварель, где был очень аккуратно нарисован город, симпатичный, но какой-то странный. Похоже, Оленька очень старалась втиснуть в рисунок все, о чем рассказывала им Варя. Там были и корявый самолет, больше похожий на майского жука, и батарея, почему-то приделанная снаружи дома, и телевизор прямо на крыше, который Оленька нарисовала просто как черный квадрат и подписала «тиливизиръ».
Варя в замешательстве смотрела на рисунок и мысленно прощалась с возможностью вернуться домой. Обижать Оленьку она не хотела, поэтому молча взяла рисунок и пригорюнившись села на диван.
Тут вернулась дама и, увидев лицо Вари, все поняла. Она посмотрела на акварель и тихо обняла Варю. А потом вдруг встрепенулась, словно вспомнив что-то.
– Подождите-ка… Когда я училась в Смольном институте, в параллельном классе была девочка, Лиззи, она чудно рисовала. Однако некоторые ее картины были уж очень невероятными, учитель даже считал, что она несколько безумна. Она изображала удивительных животных, странных людей. И однажды нарисовала в моем альбоме на память необычный город. Он был похож на Петербург, но там присутствовали непонятные вещи. Этот рисунок сохранился, я сейчас принесу альбом.
Варя горестно сидела на диване в ожидании. Дама вернулась быстро, неся толстый альбом в бархатной фиолетовой обложке. Она перелистывала его, внимательно разглядывая.
– Вот, взгляните! – и указала на акварельный рисунок на странице.
И Варя охнула. Это был ее Петербург! Она радостно уставилась на часть Измайловского проспекта, идущий навстречу троллейбус, телефонную будку на углу. Это все было таким знакомым и родным, что хотелось плакать. Но Варя сдержала слезы и сказала:
– Это он, мой дом! Я соскучилась и хочу к маме!
– Я надеюсь, у вас все получится, и вы вернетесь к вашей матушке, – серьезно произнес Николенька.
– Приходите к нам снова, в гости… – робко прошептала Оленька, было заметно, что она очень не хочет расставаться с таинственной гостьей.
Варя крепко обняла брата с сестрой и церемонно поклонилась даме, вновь попытавшись сделать реверанс. А потом зажмурилась и изо всех сил постаралась представить себя на знакомой улице, в своем веке.
…Запахло сыростью и старым кирпичом, вокруг царила тишина. Варя открыла глаза и уперлась взглядом в картину на стене. На ней была изображена петербургская улица, по которой мимо красивого старинного дворца ехала карета, запряженная парой коней. А в окне дворца были видны две маленькие фигурки, мальчик и девочка.
Варя огляделась, она стояла в передней пустой квартиры заброшенного дома – там, откуда недавно шагнула в старый Петербург позапрошлого века. Она вернулась!
Варя облегченно вздохнула и заторопилась домой, к маме. На пороге она оглянулась, напоследок бросив взгляд на картину. И ей показалось, что девочка, очень похожая на Оленьку, машет ей вслед.