Героиня книгопечатного дела: Анна Адлер
Много кто уже слышал такие имена как Иван Федоров и даже Иоанн Гутенберг. Все правильно, это первые книгопечатники в своих странах. Один из России, другой из Германии. Именно они сделали книгу такой, какой мы привыкли ее видеть сегодня. Но мало кто задумывается, что книги различаются между собой, в зависимости от того, кому они предназначены.Вы, наверное, обращали внимание, что книги для взрослых людей отличаются более мелким шрифтом, чем детские, а еще в них гораздо меньше иллюстраций. Это одна из причин, почему уже подрастающие дети считают книги скучными – им тяжело смотреть на однообразный текст без ярких картинок. Даже Алиса, которая попала впоследствии в страну Чудес, жаловалась на книги без иллюстраций.
Но есть люди, лишенные зрения. Кто от рождения, а кто в следствие полученных травм и заболеваний в течение жизни. Что же им, оставаться теперь без книг? Специально для незрячих людей один француз Луи Брайль придумал рельефно-точечный шрифт, где каждая буква обозначается комбинацией из шести точек, поэтому такую систему прозвали шеститочием Брайля, или брайлевским шрифтом, по имени основателя. Таким образом проблема с книгами для слепых во Франции была решена – их стали печатать рельефно-точечным шрифтом, но в нашей стране не все знали французский язык и не могли изучить знаменитую систему письма.
И вот, к концу XIX века в России появилась отважная девушка, которая открыла книгопечатание для слепых заново.
Семья
Добрые вести разнеслись по Российской империи – наконец подошла к концу затянувшаяся Крымская война и все министерства могут вздохнуть спокойно. Вот и на службе Александра Алексеевича Адлер наступили совершенно новые времена. Теперь кому-то из министерства предоставят место в Казани, но ему до этого сейчас совершенно не было никакого дела, ведь еще с вечера предыдущего дня его супруга Надежда Михайловна почувствовала себя неважно, и теперь он очень торопился домой.
На улице уже смеркалось, когда Александр Алексеевич, плотно завернувшись в шинель покинул место своей службы. На улице было безлюдно, извозчики не шли, и уже во всю разыгрывалась сильная метель, когда Александр Алексеевич пешком отправился домой по улицам Москвы. Постепенно вечер накрыл город темным покрывалом, но кое-где виднелись невысокие деревянные столбы с чугунными фонарями. Фонарщиков не было видно и дорогу ему освещал только слабый лунный свет.
Пробираясь мимо домов с тускло горящими окнами, Александр Алексеевич туманно размышлял о предстоящих завтра делах на службе, о большом количестве бумаг, оставшихся на письменном столе, о последних новостях, которые озвучили сегодня утром и многих других незначительных вещах. Наконец, переступая сугроб за сугробом, он добрел до дома. На всей улице царила темнота и только в их доме над парадным входом горел масляный фонарь, сердце Александра Алексеевича Адлер учащенно забилось – его ждали.
Вечер выдался тихим и очень снежным, сугробы доходили до колен, когда 2 февраля 1856 года, в доме начальника топографического отделения родилась девочка Аня.
Александр Алексеевич в нерешительности сбивал снег с шляпы. Наконец он переступил порог дома, но в передней никого не оказалось:
– Нина! Где же?! – в нетерпении крикнул Александр Алексеевич. – Нина! – Он стряхнул с шинели целый сугроб в прихожей и, не дожидаясь помощи горничной, быстро направился в комнату к жене.
Вокруг постели уже столпились все домашние и Надежда Михайловна с нежностью посмотрела на мужа:
– Саша, дочка... – только и смогла проговорить она, протягивая мужу новорожденную.
От волнения у Александра Алексеевича вспотели ладони, он с осторожностью взял в руки маленький сверок:
– Анни, моя Анни, – прошептал он, а девочка в ответ сжала протянутый отцовский палец.
Аня
Вскоре после рождения маленькой Ани её отцу, Александру Алексеевичу, дали место в Казани и всей семье пришлось собираться в путь. Первым поехал Александр Алексеевич, чтобы уладить все дела и принять новый дом.
К моменту окончательного переезда семьи Адлер в Казань, дом уже был готов, горничную взяли с собой в дорогу с сохранением прежнего содержания. Жизнь в Казани оказалась для всех полной счастливых мгновений.
День за днём, Аня росла любознательной и веселой девочкой, она часто слушала мамины рассказы вместе с сестрой, устроившись на полу возле её ног. Самым любим занятием были вечерние чтения, когда они собирались всей семьёй у печки и по очереди зачитывали в слух новые повести из газеты или книги из домашней библиотеки.
В один из таких вечеров, накануне первых летних дней, когда вечера были уже теплыми и окна в комнатах были открыты настежь, в семье Адлер читали Пушкина.
– Я хочу, чтобы всем-всем людям было также хорошо, как и нам! – неожиданно для всех воскликнула девочка.
– Аня, – мама нежно погладила дочь по голове. – Замечательное желание, но как же это можно сделать?
– С помощью книг, мама, – Аня воодушевленно терла ладошками друг о друга. – Ведь такие чудесные сказки просто не могут не собрать всех вместе и не заставить улыбаться!
Чёрное озеро и гимназия
Декабрь в этом году выдался достаточно морозным и необычайно солнечным, и несмотря на то, что вечерело довольно рано, всеобщая радость только становилась больше день ото дня, в преддверии Рождества.
Скучающие ученики гимназии то и дело бросали кроткий взгляд в сторону большого окна, выходившего в сад. Там, среди облезлых берез, покрытых пушистым белым снегом, прыгала маленькая птичка с красной грудкой, то влево, то вправо. Выдалось чудесное утро, но уже сейчас, в последние школьные часы, когда солнце клонилось к горизонту, в классе витала атмосфера всеобщего нетерпения.
– Excusez-moi, Madame. – Учитель медленно выводил звуки.
Аня сидела на уроке французского языка и рассеянно слушала учителя. Французский она и так знала не плохо, поэтому без труда могла повторить любую фразу учителя. С начала до конца и наоборот, по частям, по слогам, по звукам, как угодно, а преподаватель всегда требовал абсолютной точности в воспроизведении, вплоть до интонации.
Аня думала о катке на Черном озере, куда они условились отправиться с подругами после урока французского. Ольга и Татьяна, которые не ходили изучать язык, уже, наверное, освободились и ждут ее на первом этаже.
«Книг бы раздобыть где-нибудь» – Аня то и дело витала в облаках и мысли ее перескакивали с катка на книги и обратно. – «А то в библиотеку не пускают. Может быть, Федор Михайлович поспособствует?»
Федор Михайлович Керенский был любимым учителем Анны, добрый, внимательный, он всегда способствовал тому, чтобы Аня и ее сестра Надежда, никогда не нуждались в учебных материалах, в прочем, не только они. Учитель словесности всегда с большим вниманием относился к своим ученикам и ученицам, как в женской, так и в классической гимназии.
Девушка беспокойно ерзала на стуле, наконец, урок подошел к концу, и она быстрым шагом вырвалась из классной комнаты на свободу. Подруги, вместе с сестрой Надеждой, которая была на пороге выпуска из гимназии, уже ждали её у выхода на улицу:
– Аня, сил уже нет тебя ждать, что ты так долго со своим пальто?! – Прикрикнула Надя. – Побежали, нас матушка просила не задерживаться сегодня допоздна, нужно готовиться к празднику!
Анна хитро сощурилась на сестру:
– Полно, Надя, – весело произнесла она. – Всё успеется, если быстро добежим до катка.
С этими словами они вышли на улицу. В воздухе уже чувствовался особенный запах зимнего вечера, когда солнечные лучи уже не так греют землю и постепенно воздух становится более влажным. Дворники вовсю работали лопатами, расчищали сугробы, которые навалило еще прошлой ночью, извозчики погоняли лошадей, прокладывая друг другу дорогу по занесенным улицам города.
– Как неудобно нынче добираться до озера, – Оля нахмурилась. – Дорожку замело, и никто кроме нас этим путем не ходит. Все сапоги в снегу будут.
Все их тайные тропинки были завалены снегом с дорог, очищенных дворниками и короткий путь к озеру был перекрыт. Недолго думая, девушки отправились к озеру прямо по сугробам, заливаясь задористым бисерным смехом.
Совсем скоро им удалось добраться до места назначения, кое-где на льду мелькали и другие девушки из гимназии, но Аня с Надей, Олей и Таней всегда ходили только вчетвером. Они надели коньки под старым дубом и вышли на лёд.
– А давайте, в салочки! – смеясь предложила Оля.
– Можно, – Аня отряхивала свое коричневое платье от снега. – Только, раз ты предложила, то и водишь тоже ты!
С этими словами она быстро уехала на середину озера:
– Догоняйте, Ольга, Надя!
Девочки рассыпались по озеру так, что подруга еле-еле могла засалить хотя бы одну из них, но все-таки ей удалось поймать Надю:
– Лови свою сестру!
Уже вечерело, когда салочки подходили к концу и подходило время заканчивать катание, подруги отправились обратно к дубу снимать коньки. Чёрное озеро становилось все менее различимым в вечерних сумерках, девушки помогали друг другу отряхиваться и снимать коньки, когда в потемках послышался тонкий вскрик:
– Ай-яй! – шлепок. – Надя, на помощь, мне не встать!
Это был голос Ани.
Пока она ехала в сторону дуба, ее конек попал в маленькую трещину в толще льда, нога больно вывернулась, и девушка упала на бок.
– Что случилось, Аня? – Испуганные подруги стали осматривать ногу. – Не сломала?
– Кажется нет, но подняться не могу. Очень больно.
Надя вместе с Олей помогли Ане добраться до дома, на ногу было очень больно ступать, поэтому путь домой занял гораздо больше времени, чем следовало, чему матушка и няня совершенно не обрадовались. К сожалению, все Рождественские праздники Аня вынуждена была пролежать с воспалением сустава. Единственным её утешением в это время были семейные чтения и книги из библиотеки, которые приносил ей Федор Михайлович Керенский.
Будь героем – иди вперед
Болезнь так и осталась с Аней на всю жизнь. Отец отправил её на лечение в Германию, где в больнице она нашла себе новых друзей, имела возможность много читать книг. Там она размышляла о том, чему можно было бы посвятить свою жизнь. Страдая от болезни ног, она очень сильно переживала за каждого человека, имеющего какой-нибудь недуг. И уже обычного преподавания ей не хватало для того, чтобы помочь как можно большему числу людей.
В своих письмах к отцу, она часто задавалась вопросом, как ей поступить со своей дальнейшей жизнью. Замуж ей выходить совершенно не хотелось, но было большое желание помогать другим людям. Папа её поддержал и в ответном письме написал:
– Будь героем, Аня, – иди вперед.
И уже после возвращения на родину Анна активно занялась разной благотворительной деятельностью: помогала голодающим, участвовала в организации учебно-воспитательного заведения для слепых детей, где давала уроки.
– Господин Дикгоф, нам не хватает учебников. Те, что есть никуда не годятся. Нужны рельефные рисунки, нужны книги, – с этими словами она однажды подошла к основателю школы. – Это просто невозможно! В таких условиях мы не можем учить детей!
– Анна Александровна, вы поймите, мы не располагаем средствами, – угрюмо ответил Генрих Дикгоф. – Вам стоит вынести это замечание на собрании распорядительного комитета.
На следующем собрании она выступила с просьбой расширить учебную базу, но поддержки от комитета получить не удалось.
– Мы должны улучшить преподавание в нашей школе по примеру Венского королевского института для слепых детей, или по примеру Французских и Итальянских школ, – Анна была тверда в своих намерениях обеспечить слепых детей книгами. – У нас нет рельефных книг и карт, как мы можем объяснять основы географии, если у нас нет возможности даже показать детям глобус!
Но комитет только разводил руками.
Тогда, после возвращения из очередной поездки в Париж, Анна дома принялась делать рельефные географические карты, по которым уже через несколько недель учителя начали преподавать географию незрячим детям.
Типография Анны Адлер
– Александр Ильич, как вы считаете, что, если переписать точками какую-либо книгу и напечатать её за границей?
Анна сидела у себя в кабинете и пила чай. Волосы были аккуратно собраны, платье стелилось по полу. Весь вид выдавал опрятную и собранную молодую женщину, только маленькое пятнышко от чернил еще виднелось на белой ручке.
– Так что же вы скажете? – нетерпеливо, но стараясь сохранять самообладание, говорила она. – Я видела такие книги в Германии и Франции, там их много читают. Что де у нас? Слепых детей у нас не меньше, им тоже нужны книги, – она отпила чай и продолжила. – А что если не печатать их там, а издать такую книгу прямо в России? Пусть это будет первая книга по системе Луи Брайля в России!
Скребицкий, все это время задумчиво перемешивая сахар в чае вдруг остановился:
– Анна, не думаю, что кто-нибудь согласится на подобное.
– Но вы же умеете, Александр Ильич, научите меня.
– В печатном деле есть много затруднений, которые вам, будет не по силам преодолеть, – Александр Ильич внимательно посмотрел на Анну. – Вы поймите, что открытие своей типографии и издание книг рельефно-точечным шрифтом – не простая затея. Где же вы найдете мастеров?
– Я сама буду. Никак нельзя детям без книг, Александр Ильич, вы поймите. Я лично буду подготавливать книги к печати и издавать их, – Анна замолчала, и вспыхнув от смущения, продолжила. – Я понимаю, что вам это неудобно, ведь вы совсем недавно сами запускали печать книг с новым рельефным шрифтом. Но отчего-то его совсем не печатают больше.
– Не печатают, вы правы, – Скребицкий совсем уж отставил в сторону чай. – Но, может быть у вас получится лучше.
Всю следующую неделю они с самого утра и до позднего вечера проводили время в типографиях. Александр Ильич объяснял Анне Александровне принципы работы печатного станка, особенности бумаги, где можно достать необходимые типографские принадлежности.
Дворник помог собрать ей выписанный из Берлина печатный пресс, а бумагу для будущих изданий ей подарила жена Скребицкого – Мария Семеновна.
Книги для слепых
Первой книгой, которую Анна Адлер решила издать рельефно-точечным шрифтом был сборник хрестоматийных произведений для обязательной школьной программы.
Она начала работу на типографском станке летом в оборудованной маленькой типографии на даче под Подольском вместе со своими подругами Эммой Герман, Лидией и Еленой Мышецкими. На столах были расставлены наборные ящики, кассы с брайлевскими литерами, по углам аккуратными стопками стояли пачки бумаги.
Только работа шла очень медленно, пока расставили все по своим местам, пока определили место каждому участнику. Но набор страниц будущей книги шел очень долго, а их еще необходимо было проверять, чтобы не допустить ошибок. Тогда Анна решила найти еще одного человека себе в помощь.
Эта мысль пришла ей однажды утром, когда она спускалась вниз к завтраку и застала Надежду Михайловну за трапезой.
– Матушка, мне необходима ваша помощь, – выдалось очень жаркое июльское утро и все окна были открыты настежь. Анна села у окна напротив Надежды Михайловны и сделала аккуратный глоток кофе.
– Что такое, Анни? – мать всегда обращалась к ней ласково.
– Мне совершенно необходима твоя помощь в качестве наборщика, – повторила Анна. – Я многое должна успеть и мне не хватает рук. Пожалуйста, спускайся по утрам ко мне в типографию, если для тебя это не будет затруднительно.
Следующим утром Надежда Михайловна приступила к работе вместе с дочерью. Но даже с такой помощью удалось отпечатать в день только одну страницу в 120 экземплярах. Они набрали и напечатали несколько экземпляров первой страницы сборника, работа продолжалась до обеда. К вечеру эти листы Анна отправила Александру Ильичу Скребицкому, чтобы посоветоваться.
Работа Анны произвела на Александра Ильича большое впечатление, ответным письмом он почти не давал рекомендаций для изменения оттисков. Споры велись только на счет названия сборника, но и здесь они быстро нашли самый подходящий выход из положения.
Так прошло полгода, наконец работа над сборником подходила к концу, и к зиме всего было напечатано 100 экземпляров разрозненных листов «Сборника статей для детского чтения, изданный и посвященный слепым детям Анною Адлер».
Для того, чтобы сшить все напечатанные страницы в книгу понадобился еще один месяц работы и уже в январе 1886 года Анна начала продажу сборника для слепых детей. Почти половина готовых книг была приобретена для Петербургского училища для слепых, много экземпляров также поступило в другие школы для слепых детей. Помимо этого, она продавала книги и сама, у себя дома в Москве. Но на этом история создания брайлевских книг в типографии Анны Адлер не закончилась, и она продолжила и дальше издавать сборники статей для слепых.
Помимо этого, она способствовала открытию отделения для слепых в библиотеке Румянцевского музея в Москве. С помощью Попечительства для слепых в новый отдел библиотеки были отправлены карты и книги, напечатанные разными рельефными шрифтами.
Она прожила долгую, полную труда и заботы о других людях жизнь. Это был первый книгоиздатель, который подарил незрячим людям возможность читать и учиться. Благодаря своему трудолюбию и самопожертвованию, когда весть о ней дошла и до зарубежных стран, там Анна Адлер получила негласное звание героини книгопечатного дела.
