Принцесса на орешине

Шлёп.
— Каррр!
Орешниковая Соня пошевелила усами, открыла сразу два больших глаза и подумала: "Бабье лето. Надо же."

Посмотрела на кончик хвоста, свисающий прямо над носом. Стукнула по нему лапкой: пум!
"Замёрз. Нужно искать нору потеплее. С этой погодой можно совершенно неожиданно уснуть, никто не добудится".
Соня перевернулась на бок, потом на брюшко, и вылезла из дупла на ветку. Огляделась. Понюхала прогретый в последний раз сентябрьским солнцем воздух. И осторожно посмотрела вниз, что там шлёп.
Половина листьев с дуба уже лежала на земле, а на них - россыпи шоколадных желудей. Некоторые даже треснули.
"Все как я люблю",— обрадовалась Соня и сбежала по стволу.

Соня старалась придерживаться правильного питания. Поэтому завтрак у неё был основным приёмом пищи и тянулся до ужина. Соня сидела на правильном питании сверху и с удовольствием разгрызала его передними зубами.

Около пятого жёлудя Соня увидела такое, что не поверила своим круглым глазам.
— Вот это ОРЕШИНА! — выдохнула она. Теперь точно проснусь весной.
На прелых дубовых листьях лежал настоящий грецкий орех. Соня огляделась вокруг. Никого. "Волшебный день сегодня." Подбежав к ореху, она стукнула по нему лапкой. "Целый!" Соня нежно погладила свою прелесть. Потом легонько стукнула сбоку. Орех весело качнулся. Соня вздохнула в предвкушении: кусь!
— Ась!
Орех оказался таким твердым, что чуть не сломал оба зуба.
Бам-м!
Соня ударила орех так сильно, что он отлетел куда-то за дуб. Пришлось бежать следом.
Соня сидела в траве за дубом и задумчиво смотрела на орех. "Как долго я тебя искала".
Вообще Соня не любила твердые орехи. Ей больше нравилась мягкая недозрелая лещина, треснутые жёлуди и шиповник, одним словом, еда быстрого прогрызения. Но орех был такой красивый и пах так изысканно, что Соня решила идти до конца.

Стук-хрусь! С сосны неподалёку упал кусок коры.
Стук-стук, хрясь! И сучок.
Соня огляделась, схватила зубами дубовый лист, накрыла орех и прыгнула в сторону сосны. Оглянулась, подумала, прыгнула назад. Схватила лапкой сухой прутик, воткнула рядом. Подумала ещё немного. Разрыла орех.
Пум! И он докатился почти до самой сосны. Соня с листом в зубах побежала.

Прикрыв листом самое дорогое, Орешниковая Соня пискнула как можно громче:
— Клюв в помощь!
С другой стороны ствола продолжали валиться сучки.
Скрёб.
Соня поскребла коготками по стволу. Дятел затих.
Скрёб-скрёб. И пропал.
Царап.

Из-за ствола высунулись длинный клюв, два глаза и красный капюшон:
— Где?
— Кто?
— Червяк где?
— Понятия не имею.
— Ты, что ли, скреблась?
— Приятно познакомиться, Орешниковая Соня.
— Эка невидаль!
— Так-то нас в лесу по пальцам пересчитать, восемь штук.
— А я о чем? Сколько лет долблю, такую мышь ни разу не видал.
— Уважаемый, дело есть.
— А я думал, ты просто так кору чешешь. Валяй, только быстро.
— Вот — Соня отпихнула лапкой дубовый лист.— ОРЕШИНА.
Дятел даже удивился.
—Ты не лопнешь, деточка?
— Нет,— убеждённо помотала головой Соня и пронзительно посмотрела на дятла.
— А я при чём?
— При том, что я знаю, где есть много червей.
Дятел прищурил жёлтый глаз:
— Как говорится, кто не хочет, ищет причины, кто хочет - возможности. Отойди.


Дятел спрыгнул со ствола и внимательно осмотрел орех.
— Поднять сможешь?
— Кого?
— Не меня же. Тащи в дупло.
Сопя, Соня карабкалась по стволу вверх, прижимая орех брюшком. Цепляясь лапкой за кору, проползала над орехом, потом другой лапкой поднимала его к мордочке и повторяла упражнение.
Дятел прыгал по стволу вверх, с интересом наблюдая за процессом.
— Какая целеустремлённая мышь!
— Соня я. Мы с мышами вообще не родственники,— Соня повисла на стволе, чтобы передохнуть.— Это не простая орешина.
— Вижу, что экзотическая.
— Не в этом дело. Это орешина будущего. Мой папа говорил: "Запомни, моя усатая принцесса, тебя ждёт великое будущее". Вот оно, наступило.
Чуть не сорвавшись около самого дупла, Соня наконец залезла.

Пум.
Орех был закинут внутрь, а Соня, немного посидев с ним рядом, чтобы отдышаться, выбралась и повисла вниз головой над дуплом.
Дятел занял своё рабочее место, размахнулся.
Тук!
Трррр-пум-пум-пум. Пум.
Сделав в дупле мертвую петлю, орех остановился на дне.
Тук!
Трррр-пум-пум-пум. Пум.
Щепка попала Соне в нос, она отдернула голову и чуть не превратилась в летучую мышь.
— Я так насквозь продолблю,— обречённо вздохнул дятел, посмотрел в очень грустные глаза Сони и замахнулся снова.
Тук!
Трррр-пум-пум-пум. Бум!
Орех рикошетом отлетел дятлу прямо в красный капюшон, а потом со свистом полетел вниз.
Соня ахнула и скорей начала спускаться. Дятел спикировал за ней.

— Я же говорил,— сказал он в спину копающейся в листве Соне.
Та, наконец, нашла орех и с мольбой в глазах сказала:
— Пожалуйста, давайте попробуем в последний раз.
— Не-а. У меня время - черви.
— Я знаю, где годовой запас.
— Опять в дупло полезешь?
Наверх Соне не хотелось.
— Давайте прямо здесь. На дорожке. Я орешину положу в ямку, чтобы не улетала.
Соня прикопала орех влажным песком, подпихнула сосновых иголок и потопталась вокруг.
— Готово!
Дятел припрыгал, приготовился, размахнулся:
Шарах!
Клюв скользнул по ореху, тот отскочил в вересковые кусты, а дятел так и остался стоять с клювом в земле.
— Ой, горе-то какое! Больно?
Дятел не отвечал.
— Подождите немножко!
Соня нырнула в вереск, проверила орех и вернулась. Дятел моргнул жёлтым глазом.
— Попробуйте назад.
Дятел не шевелился, только продолжал моргать.
Назад было никак. И Соня принялась рыть вокруг клюва.

Порыла с одной стороны, порыла с другой.
— Ну, пожалуйста, надо лапами вперёд, а головой назад.
Дятел моргал.
Соня вздохнула и продолжила подкапывать.
Чоп.
Дятел смог вытащить клюв.
— Что назад? Что назад? Я не кольраби! Тьфу, колибри! Нормальные птицы назад не умеют. Где черви?
—Там,— Соня махнула лапкой.
Дятел залетел за куст и сразу молча выпрыгнул оттуда, не глядя на Соню. Махнул крылом и улетел.
— Я ж не знала, что вы с пола не едите,— виновато пробормотала Соня и побежала в вереск за орешиной.
— Кип-кип-кип! Чиа-чиа-чиа.
— Что это?— встрепенулась Соня.
— Вы слыхали, как поют клесты, — проговорила красная птица, сидящая на ветке, прямо над Соней.
— Никогда,— призналась Соня.
— Это не вопрос,— уточнила птица. У меня вообще к тебе вопросов нет, мне всё ясно.
— Клюв у вас волшебный. Доброе утро.
— И тебе не хворать. Колоть ничего не буду. Как говорится, не будем клювы ломать. А с дятлом вы, рыжая особа, сыграли злую шутку.
— Я не хотела,— окончательно расстроилась Соня по обеим причинам сразу: жалко стало и себя и дятла.
Клесту тоже стало жалко Соню.
— Хочешь семена?
— Спасибо, откажусь.
— Зря. Если я всё правильно понял, ты - типичная Орешниковая Соня. Вдруг заморозки, а ты голодная? Спать да родить нельзя погодить. От зимы да от сумы не зарекайся.
— Сума - это что такое?
— Не знаю, хищник, скорее всего.
— Мне до зимы хотелось бы решить вопрос,— Соня показала глазами на орех. — Не подскажете, к кому обратиться?
— Здесь нужен профессионал. К Бурундуку обращалась?
— Расколет орешину?
— Вероятность высокая. У него опыт большой. И рацион богатый.
— А не отнимет?
— Ты - Соня Орешниковая, места знаешь. Пообещай ему лещины целую нору, у него объём в приоритете. Проводить?
— Будьте так добры, пожалуйста, спасибо.

Соня выпихнула орех сквозь ветки вереска, полезла следом, зацепилась задней лапкой и распласталась на песке.
— Бери орехи по себе, чтобы не падать при ходьбе,— заметил Клёст, но Соня не обиделась. Выдернула лапку, вскочила и побежала по дорожке вслед за Клестом, толкая перед собой самое дорогое, стараясь сразу смотреть и вверх и вниз, чтобы ничего и никого не упустить.

Клёст перелетел через заросли молодого березняка. Соня кое-как протолкнула орех сквозь бурелом и пробралась сама. И оказалась в густой траве.

Залезла по стеблю наверх (он был такой толстый, что почти не согнулся под Соней), устроилась на колоске, огляделась. Посреди поля стояла очень высокая башня.
— Что это?
— Закрома Родины. Там ищи бурундуков. А я пока здесь посижу. На той ёлочке.

Соня катила орешину между стеблей, время от времени залезая на те, что потолще, чтобы проверить маршрут.
Сить-сить-сить-сить-сить! — рядом с Соней кто-то пронзительно засвистел. "За корма Родины! Вперёёёд!"
Шмяк!
Соня от неожиданности свалилась с колоска.

— Какая ты опасная,— со смесью страха и восхищения в голосе пропищали сбоку. Соня, не двигаясь, скосила правый глаз и посмотрела в сторону воинствующего свистуна. Мордочка у него была совершенно не страшная, даже симпатичная, слегка похожая на Соню. Только щеки такие большие, будто он в них все закрома Родины сложил.
На всякий случай, левой лапкой Соня придвинула орех поближе к себе.
— Я безопасная. Мне нужен Бурундук.
— Зачем?
— Деловое предложение.
— Ну, я Бурундук.
— Вечер в норку!— Соня даже слегка поклонилась.¬— Мне сказали, что вы любые орехи щёлкаете как орешки. В смысле, профессионал. А я знаю, где лещины видимо-невидимо. Возможно, вам будет любопытно.
— Где?
— А вы точно Бурундук?
— Смотри сюда!
Бурундук повернулся спиной и выждал многозначительную паузу.
— Видела?
— Видела,— восхитилась Орешниковая Соня.— Красивая полоска.
— Это не полоска. Это золотое сечение грызуна. Я даже нераскрытую фисташку однажды разгрыз. А это никому на свете не под силу. Грибники кинули вместе с пакетом. Я и пакет разгрыз.
Соня поморщилась. Но шерсть на носу её не выдала.
— А фисташка - она какая?
— О, её трудно найти, легко потерять и невозможно забыть. Ядра - чистый изумруд, слышала? Вот, это про неё.
Соня мечтательно вздохнула. И тихонечко проверила лапкой, на месте ли орешина. "Может, ты фисташка?"

— Что у тебя там?— заинтересовался Бурундук.
Соню осенило: "Съест".
— Ничего. Так.
— Темнишь, мышь.
— Извините, я не мышь. И мне, наверное, пора.
— Одним прыжком Бурундук перепрыгнул через Соню и сел на задние лапы.
— А это что?
— Не фисташка? - робко спросила Соня.
— Не фисташка.
— Уверены?
Не отрывая взгляд от грецкого ореха, бурундук задумчиво протянул:
— Абсолютно.
— Спасибо, тогда нам пора.
— Стоять. А лещина?
— Давайте завтра встретимся, я вам всё покажу. А то холодает. Мне ещё гнездо утеплять. Знаете, как говорится: зима нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждёшь. Вам тоже скоро спать пора.
— Ничего, я сова.
— Вы Сова?
Соня очень испугалась.
— Расслабься, я Бурундук. Просто режим такой. Раньше ноября не лягу. Пойдем, до леса провожу, помогу даме.
— Сама, Бурундучок, сама,— Соня изо всех сил прижала лапкой орешину. Но это не помогло. Бурундук в одно мгновение схватил орех и сунул за щеку. Щека превратилась в огромный мохнатый шар. Соня оцепенела. Бурундук не моргая смотрел на Соню, потому что сам испугался.

— Ифлекс,— сказал он с орехом за огромной щекой и развел лапками в разные стороны.
Соня так разозлилась, что совсем ничего не могла говорить. Ей даже было трудно дышать. Она вообще не дышала. Решение пришло само и мгновенно.
Пум!
Она дала вору такую оплеуху, что орех перепрыгнул в другую щеку.
Пум!
Орех перекатился обратно.
— Жубыыы!— застонал Бурундук.
— Терпи.
Соня приподнялась, балансируя на задних лапках.
Пубум!
Орех выпрыгнул из мохнатых закромов и упал на землю между стеблей.
— Корма тоже заберёте?
— Мне чужого не надо,— в сердцах пискнула Соня и, толкая орех перед собой, бросилась в сторону леса.

В кустах она остановилась перевести дух.
— Кип-кип-кип, чив-чив-чив, вы слыхали...
— И не такое слыхали, - пробормотала Соня тихо, но Клёст все прекрасно слышал. Он спустился на самую нижнюю ветку.
— Не вышло?
— Вышло. Кое-как.
— И не разгрыз?
— Не успел. Грызун с большой дороги! И пижама в полоску.
— Ну, извини, Орешниковая Соня. Не предусмотрел такого поворота.
Соня протяжно выдохнула, успокаиваясь.
— И что мне теперь делать?
— Нору утеплять. Ива вчера после обеда осыпалась, кроты запасы делают так, что сосны ходуном ходят, мне в гнездо Дрозд влетел. Заяц побелел и растолстел так, что в гнездо не влезает, рядом новую яму начал копать. А ещё я вчера Барсука видел, так он вообще...

— А где у Зайца гнездо, в которое он не влезает?
— За просекой, под корнями. Тебе в самый раз. Показать?
— Пожалуйста, спасибо.
Соня начала толкать орех в сторону просеки.
— Поела бы ещё, что ли, Сонечка,¬— не унимался Клёст.
— Вы вообще почему обо мне так заботитесь?— насторожилась Соня.
— Я к тебе прикип-кип-кипел.

Катить орех по просеке было ещё хуже, чем по полю с кормами. Он постоянно застревал и проваливался неведомо куда. Соня сама то и дело застревала лапами в корнях, путалась в сухой траве и остановилась передохнуть, чтобы попробовать переспелую бруснику. Брусника оказалась вкусной, поэтому привал сильно затянулся. Если бы не Клёст, заметивший невзначай, что тут гадюки водятся, Орешниковая Соня так просто с просеки бы не ушла.

— Смотри-ка, какая удачная планировка. Может, и проснешься, — Клёст разглядывал старое гнездо зайца.
Яма была сделана вплотную к корню поваленного дерева, заросшему ярко-зеленым мхом. Корень нависал над ней величественным сводом и хорошо защищал от ветра, дождя и прочих погодных катаклизмов, от которых дрозды влетают в гнезда к клестам.
Соня посмотрела блестящими черными глазами:
— Большое вам спасибо!
— Только не плачь,— довольно ответил Клёст, прыгая по краю мягкой зелёной крыши.
— Соломки ещё принесу…
— Соломка тебе зачем? Тут меха полно. Линял, наверное.
— Привычка-вторая натура, - развела лапками Соня.

Уиииись!
Заскрипело старое дерево.
Тыптыптыптыптып-тып.
Застучали неподалёку.
— Что это?
— Сухостой.
— Стучит?
— Бывший владелец,— Клёст кивнул на заячье гнездо.
— Сильные лапы,— заметила Соня.
— Отъелся.
— Расколет?— Соня посмотрела на орех.
— Если как следует напугать, даже бревно на две части. Или коры пообещай. Он лазать не умеет, от коры потоньше не откажется.

Соня покатила орех по мху, вдоль просеки, туда, откуда раздалось "тыптыптып" и был слышен шум реки. Следом с ветки на ветку прыгал Клёст.
Недалеко от берега, около пня, сидел большущий Заяц. Художественно сложив лапы на свежеспиленный срез, он глазел по сторонам так, будто впервые в жизни увидел лес.
— Здравствуйте! - пискнула Соня.
Тыптыптып.
— Извините, не сдержался. Прекрасный день, не правда ли? Вы что-то хотели?
— Я хотела вас спросить.
— Пожалуйста,— у Зайца слегка задрожали усы, потому что этот вопрос редко предвещал что-то хорошее.
— Вы не хотите свежей коры с самой верхушки? Я могу скинуть.
— Кидайте, конечно.

Заяц продолжил оглядываться, дав Соне понять, что вот и поговорили, а у него и без того проблем хватает.
Соня поняла, что надо говорить прямо, пока не убежал.
— Расколите орех. Пожалуйста.
Заяц с интересом посмотрел на Соню.
— Как?
— Лапами. Всё равно стучите.
— А вы мне кору?
— А я вам кору. А вот мой орех.
Соня погладила лапкой свою круглую радость.
— Только быстро. Мне лучше ни на что не отвлекаться.

Неподалеку от пня, на берегу реки было много больших гладких камней. Соня выбрала самый удобный, перед зарослями осоки. Кое-как водрузила на него орешину и приготовилась.
Заяц тоже приготовился, сосредоточился, поднял лапы над орехом. Опустил. Снова поднял. Снова опустил. Весь напрягся....
— Не могу.
— Что вы не можете?
— Стучать не могу.
— Вы только что не стучать не могли.
— Простите, со мной такое впервые. Мне кажется, я вас совсем не боюсь.
— Вот это поворот,— разочарованно сказала Соня.
— Осечка. С каждым может случиться, - ехидно заметил Клёст с верхушки голой ивы.
— И что нам делать?— хором спросили Соня и Заяц.
— Испугать.
Соня задумчиво пошевелила длинными усами.
— Я сейчас.

Она побежала к зарослям осоки и спряталась в густом кусте:
— Готовы?
— Всегда готов,— ответил Заяц неуверенно.
— Ух-ух!— пискнула Соня из травы. — Ну, как?
— Никак,— ответил за Зайца Клёст.
— А так?
Соня раздвинула осоку возле мордочки в разные стороны и посмотрела на Зайца большими круглыми глазами. Шерсть на носу отлично сливалась с пожелтевшими стебельками.
— Ух-ух!— пискнула Соня как можно страшнее.
— Чудеса маскировки,— похвалил Клёст.
— Не верю,— расстроился Заяц.
УФ-УФ, УФ-УФ!
— Очень натурально!— Клёст даже удивился.
— Это не я,— сказала Соня.
Плюм!

Описав дугу прямо над Сониным кустом, грецкий орех упал в воду и поплыл вдоль берега, весело подпрыгивая. Заяц, в свою очередь, описывал дуги около дальних кустов в противоположной стороне.
— Что же это творится?— пронзительно пискнула Орешниковая Соня, выпрыгнула из куста и побежала по берегу реки за орехом.
— Беги, Соня, беги!— подбадривал Клёст, прыгая следом по веткам кустов.
Впереди река круто поворачивала влево.
Шшшурррррр.

Опередивший Соню Клёст пролетел над водой, тут же вернулся и врезался в ивняк.
— Стой! Выдра в кип-кип-кипрее!
Орешниковая Соня резко затормозила.
— Выдра?
— В кип-кип-кипрее!
— Я поняла, что в кипрее.
Соня осторожно пролезла по веточкам ивняка к самой воде. На другом берегу, за камнями высились заросли пушистой растительности, отражавшейся в воде белесыми пятнами. Пятна растягивались, сжимались и дрожали. А по ним на спине плавал огромный, темный, мокрый зверь с торчащими вверх усами.
Цок-цок-цок.
Выдра держала в лапах две речные мидии и монотонно стучала ими друг о друга. Орех поравнялся с Выдрой, и та, выкинув одну мидию, схватила его лапой.
Тук-тук-тук-тук.
Мяаа!

Выдра выкинула орех обратно в воду и тут же нырнула. Орех поскакал по кругам. Соня побежала.
Ей казалось, что она уже никогда не успеет, но тут орех остановился почти у самого берега, в тростнике. Берег был крутой, зато тростник рос вплолтную к краю. Соня уцепилась лапками за стебель и полезла на самую верхушку. Верхушка послушно сгибалась к воде.
Плюх!
Клац!
Соню чуть не смыло брызгами.
— Ты что, бессмертная?— заголосил Клёст.— Щука! Прыгай назад!
Орех прибило к берегу.

— Надо затащить его наверх,— не обращая внимание на истошный щебет, запищала Соня.
— Ты не принцесса, ты усатое недоразумение! Прыгай назад!
Соня не двигалась. В воде снова показалась вытянутая зубастая морда, напоминающая зелёную лисицу без ушей. И спина — пятнистая, как самый ядовитый мухомор.
Соня поняла, что происходит. Но от ужаса совершенно не понимала, что делать.
— Иду ва-банк! - закричал Клёст и, по касательной, на манер стрижа, пролетел прямо над страшной мордой.— Чив-чив-чиво, испугалась?— и спикировал в обратную сторону.
Буль.

Щука опустилась на глубину.
Тяжело взмахивая мокрыми крыльями, Клёст приземлился на край берега.
— Толкай свою орешину к отмели.
Плюм.
— Вы такая…
Плюм.
—…смелая…
Плюм, плюм.
—…птица,— восхищалась Соня, держась за стебель тремя лапами, подталкивая орешину к отмели.
— Клесты никого не боятся, потому что они самые страшные,— гордо ответил Клёст, отряхиваясь.

На отмели Соня поняла, что очень устала.
Темнело. С воды потянуло холодом.
— Это потому, что тебе на дубе спокойно не жилось,— нравоучительно щебетал Клёст, глядя на вязнущие в иле Сонины лапки и грязную орешину,— В дупле не спалось. Лось! Лось-лось!
— Кип-кип-кип и чив-чив-чив,— поправила Соня.
— К Лосю пойдём, говорю! Он орешину топ-хрясь! Чив-чив-чиво смотришь?
— Я замёрзла. Орех теплый такой. Из жарких стран, наверное, прилетел.
— Я так и знал. Толкай, попрыгали.
— Сейчас, погреюсь.
— Ты сейчас остынешь! Прыгай давай!

Около гнезда Клёст спрыгнул на землю и покачал клювом:
— На голодный желудок ложишься.
— Берите,— Соня толкнула лапкой орешину.
¬— Что это?
— Дорогой подарок,— промямлила Соня.— Я зимой не ем. А вам пригодится. Сами говорите: Дрозд в гнезде объелся, Барсук побелел, сосны осыпались, кроты на ивах ходуном ходят, а Заяц так вообще... Семена съедят, ягоды обглодают по самые ветки.
— Кто обглодает?
— Белые ходоки... Ой, хилые бурундуки.
— Лезь в гнездо. Я тебе ещё перьев принесу. И орешину свою забери, это тяжёлая пища, мне ее не поднять. Сейчас модно семена везде добавлять, не слышала? Чиа. Чиа-чиа-кип-кип-кип.

Клёст помолчал.
— А может, и не замёрзнешь. Плохо, что голодная. — Может, увидимся еще!
— Спасибо.
Соня лениво залезла в гнездо.
Шшшх. Шшшх. Шшх.
Закопала орешину в заячий пух, легла на спину, обхватила лапками хвост. Неудобно.
Шшшх.
Перевернулась, подвинула орешину повыше. Ещё хуже.
Шшх. Шшх. Шшх.
Повернулась на бок, прижала орех к брюшку, хвост к ореху, лапки к хвосту. Погладила орех лапкой. Поводила коготком.
Царап.
Пум.
Коготок вошел внутрь.

Соня подскочила и уставилась на орех. И правда: дырка. Внутри темнота.

Соня сунула в нее зуб. Нажала нижними.
ХРЯСЬ!
Орех раскололся напополам.
Внутри ореха, обернувшись мохнатыми крыльями, сидела бабочка.
— Ты что тут делаешь, Бабочка? — спросила Соня.
— Я уже бабочка?
Бабочка пошевелила усами.
— Какая ты мохнатая!
— Конечно, я же Грушевая Павлиноглазка! Королевских кровей мотылёк! Смотри, какие у меня кружочки!
— Грушевая? А зачем ты залезла в орех?
— Люблю. Я и груши люблю, но увидела орех. И залезла. Вкусный был. Пока куклилась, слышу: «Карр!» И все как в тумане. А потом трясло. Это ты меня по всему лесу катала?
— Я. Просто уже зима... Тебе еще повезло, что Клест улетел.
— Ничего себе.
— А я голодная. Наверное, не проснусь. Хочешь, ложись со мной, тут гнездо, заяц бросил. Вместе теплее.
— А я не голодная. Грецкие орехи очень сытные. Перезимуем.
— Грецкие… — тихо сказала Соня.
Соня потопталась в гнезде.
Шшшх. Шшшх.
Свернулась в клубок.
Грушевая Павлиноглазка укрыла ее своими большими теплыми крыльями.
— Тепло?
— Тепло.
— Тогда спокойной зимы, Орешниковая Соня.
— Спокойной зимы, Грушевая Павлиноглазка.
И начал падать снег.


Послесловие

Каждый год в Подмосковье после зимы не просыпаются семь из десяти Орешниковых Сонь. Эти редкие звери занесены в Красную книгу. Порой только чудо помогает Орешниковым Соням пережить спячку. Часто это чудо случается благодаря людям, которые занимаются охраной лиственных и смешанных лесов.

В этой истории Соня чудом увидит ещё одну весну – благодаря дружбе, сочувствию и доброте. Но только благодаря нашей доброте и упорству неравнодушных Орешниковые Сони смогут выжить, а эгоизм и безразличие исчезнуть.