Лицей «Морская миля»

Глава Глава 1. Полный ход в учебный год!
Каждый год в начале сентября работы в порту на один день приостанавливались. Яркие флажки и духовой оркестр на набережной создавали праздничное настроение. Бока морских судов были начищены до зеркального блеска. Праздник ждали все, в особенности – родители. Ведь их дети поступали в первый класс лицея «Морская миля».
Повзрослевшие баркасы играли в пятнашки, резиновые лодки дёргали яхты за канатные хвостики.
– Держитесь рядом. Ещё унесёт в открытое море, – строго говорили родители водным мотоциклам.
Мощные танкеры и парусные суда обсуждали две вечные темы: погоду и детей. К погоде нареканий не было. Светило солнце, дул лёгкий бриз. Но когда разговор коснулся стоимости предпраздничной покраски, родительские трубы выпустили в небо чёрные клубы дыма.
– Опять цены взлетели до девятого вала! – возмущался фрегат.
– И не говорите, – вступило парусное судно с идеально белыми парусами. – Недавно заказала сыну капитальный ремонт. И что вы думаете? Вчера вернулся домой с подбитым иллюминатором и царапинами.
– Мальчишки! Что с них возьмёшь? – сказал седой ледокол.
– Это наверное от перенапряжения, – предположила мама-баркас. – У нашей дочурки от волнения перед школой даже лампочка перегорела.
– И не говорите! Дети сейчас такие чувствительные! У нашей, когда погода меняется, стрелки на панели управления так и скачут, так и скачут.
– А у нас когда магнитные бури начинаются, компас сбивается.
– Вот, вот! Сейчас школа, нагрузки, новый коллектив.
Пока родители были вели взрослые разговоры, пароход подплыл к синей надувной лодке. Она тихо плакала в углу пирса.
– Ну, что ты сдулась? – спросил он.
– Не хочу учиться, – тихо сказала лодочка.
– Это ещё почему?
– А вдруг со мной дружить не будут?
– Конечно, будут! Даже не сомневайся! - уверенно сказал пароход.
Он достал насос и стал подкачивать лодку.
– Чувствуешь, как твоя уверенность растёт? – спросил он в конце.
– Чувствую! – ответила малышка и понеслась к одноклассникам.
Колокола на башне прозвонили десять раз. Директор (и по совместительству учитель первого класса) Пароход Океанович занял почётное место на празднике.
– Ой, это же тот самый дядя, который мне помог, – прошептала надувная лодка будущим одноклассникам.
– Встать по парам! – скомандовал Пароход Океанович ученикам.
Первоклассные кораблики выстроились, как положено. Этому они научились ещё в детском саду.
Учитель дал гудок. Оркестр заиграл туш.
– Направление – зюйд-ост! – сказал Пароход Океанович.
– Что? Куда? – растерялись кораблики.
– За мной! Вот что!
Класс ручейком потёк за учителем к нужному пирсу. Новый учебный год отмерил первую морскую милю.

Глава 2. Где Кругосветкин?
Корабли пришвартовались к пирсу номер пять.
– Давайте знакомиться! Меня зовут Пароход Океанович, – представился учитель. – Сейчас мы проведём перекличку. Когда услышите свою фамилию, дайте гудок. Если хотите что-то сказать, мигните прожектором вот так. Всё понятно?
Корабли загудели, замигали, затарахтели моторами, стараясь показать, что всё-всё поняли.
– Тише, тише! – успокоил их учитель. – Достаточно просто мигнуть.
Пароход Океанович начал перекличку.
– Бескозыркина здесь?
– Здесь!
– Старая знакомая, – обратился он к резиновой лодочке, которую недавно успокаивал.
– Катерков!
Маленький катер с красной полосой на борту негромко прогудел. 
– Маяков?
– Это я, – вперёд выплыл крупный баркас и загудел басом.
– Оставайся на месте, – попросил Пароход Океанович. – Я тебя вижу и слышу.
– Каравеллова!
Яхта расправила белоснежные паруса.
– Эй, ничего не видно! – возмутился Катерков.
– Да, – согласился учитель, – парус нам понадобится на физкультуре.
– Крейсеров?
Катамаран подал знак.
– Хорошо. Кругосветкин?
В ответ ни гудка! Один плеск волн.
– Кругосветкин! – повторил Пароход Океанович, огляделся в поиске ученика и взглядом пересчитал суда.
– Пятеро. А по списку шесть. Где ещё один?
Корабли оглянулись, посмотрели под пирсом, ища одноклассника, но увидели только замшелые сваи.
– Наверное, отбился, – предположил Пароход Океанович.
Маяков мигнул раз, другой.
– Что ты хотел, Маяков?
– Океан Пароходыч... Ой! Пароход Океанович, я… это.. – замялся баркас. – Я видел, как он чаек кормил, когда мы пришвартовывались.
– А чего молчал? – спросил учитель.
Флаг Маякова виновато повис.
– Ладно, поплыву искать потеряшку. Будьте на месте!
Учитель уплыл. Кораблики разволновались. Действительно, кто бы мог подумать, что ТАКОЕ случится в первый учебный день.
– Я ни-ког-да не уплываю без спросу,– сказала Бескозыркина.
– Буёк мне в бок! – засмеялся Маяков. – Прямо всегда!
– Вечно вы, мальчики, правила нарушаете. Вот и попадаете в неприятности, – сказала Каравеллова.
– А что, надо «тише едешь, дальше будешь»? – спросил Крейсеров.
– Хоть бы и так, – кивнула Каравеллова.
– Так мы к концу года на двойки скатимся, – забеспокоилась Бескозыркина. – С такой фамилией – Кругосветкин – он сегодня в Африку уплывёт, завтра – в Австралии окажется. А нам учиться надо!
– Что вы к Кругосветкину пристали? – вступился Катерков. – С кем не бывает?
– Со мной, – сказала Бескозыркина.
– Мы уже поняли, что с тобой ничего интересного не случается, – засмеялся Катерков.
Но вот вернулся Пароход Океанович с Кругосветкиным, и спор утих.
– Перекличка окончена.
Пароход Океанович посмотрел на часы.
– И урок, похоже, тоже. Жду вас завтра на пирсе номер пять. И не теряйтесь! – добавил он.

Глава 3. Чего душа просит.
В начале урока Пароход Океанович раздал ученикам шесть малярных кистей и поставил на пирс вёдра с краской.
– Рисуем! – объявил он. И добавил: – На себе.
– Если я заляпаю паруса, меня мама наругает, – забеспокоилась Каравеллова.
– Не дрейфь! – поддержал её Катерков. – Вдруг ей понравится?
– Неа, – вздохнула яхта, – мама пятно без бинокля за милю видит.
– Краски смываемые, экологически чистые, – успокоил Каравеллову Пароход Океанович.
– А что рисовать? – уточнил Крейсеров.
– Чего душа просит, – пояснил учитель.
– Чур, я эти возьму! – застолбила Каравеллова вёдра с белой и красной краской.
– Мне чёрную, – выбрал Катерков.
– Графика? Смелый ход! – похвалил его Пароход Океанович.
– Нарисую-ка я море, – поделился идеей Крейсеров. – Но как поймать волны? Они же постоянно двигаются!
Кораблики принялись рисовать на бортах, а Пароход Океанович сел проверять тетрадки. Через полчаса он предупредил: – Ещё минута и сдаём работы. Кто первый?
– Я! – белоснежные бока Бескозыркиной украшали красные, пузатые «пятёрки».
– Твоя картина называется «Мечта отличницы»? – хохотнул Катерков.
– Сказали же: «Чего душа просит», я и нарисовала, – обиделась Бескозыркина.
– Всё верно ты поняла, – сказал Пароход Океанович.
Внимание одноклассников переключилось нечто на розовое, цвета подтаявшего клубничного мороженого.
– Ты как фламинго! – восхитилась Бескозыркина подругой.
От комплимента Каравеллова будто ещё больше порозовела. Чтобы скрыть смущение, она спросила у Маякова: – А ты почему полосатый?
– Как почему? Маяк – он какой? Белый! В полоску? В полоску. Я – Маяков. Значит быть мне красно-белым.
– Логично, – согласился Пароход Океанович.
– Идём пока дальше по списку. Кругосветкин!
– Ты, Крейсеров, наверное, часто морем любуешься? – спросил учитель.
– Откуда вы знаете? – удивился корабль.
– Как сказал один известный художник: «Чтобы нарисовать море действительно хорошо, вы должны смотреть на него каждый час, каждый день в одном и том же месте». У тебя получилось!
Крейсеров засиял, как рында.
Подошла очередь Кругосветкина показывать работу.
– Это белое пятно – Антарктида, – Кругосветкин указал трапом на правый борт. – Она вся в снегу. А здесь, на левом боку – пустыни Африки. Синее – это понятно, это море.
– Задание выполнил, – одобрил идею Пароход Океанович. – По географии тему «Карта мира» тоже, считай, сдал.
– Стоп! А где Катерков? – огляделся учитель. – В начале урока тут был.
– Был да сплыл, – сказал Крейсеров.
– Ох, не погладит Пароход Океаныч его по капитанскому мостику... – позлорадствовал Маяков.
Но тут из-за пирса показался Катерков.
– Лёгок на помине, – вставила Бескозыркина.
Когда катер проходил мимо Каравелловой, она отодвинулась подальше, чтоб не перемазаться об него. Весь в копоти от носа до кормы, Катерков был чёрный, как кочегар.
– Где ты был? – поинтересовался учитель.
– В порту.
– Зачем? – хором спросили одноклассники.
– У меня краска чёрная закончилась. Вот я и решил к пароходам сгонять. Они так дымят, мама не горюй! – объяснил Катерков.
– Что ж, креативно! – отметил Пароход Океанович. – Но чтобы побег из класса – в первый и последний раз, – строго добавил он.
– Пароход Океанович, а вы будете рисовать? – спросил Катерков учителя.
– Я уже, – ответит тот и показал журнал с отметками.
Там в ряд стояли аккуратно выведенные учительским почерком одинаковые цифры – шесть «пятёрок».

Глава 4. Морской узел.
А буквально на следующей неделе случилась вот какая история.
– Сморите, Кругосветкин явился! – воскликнул Крейсеров.
– Попадёт ему от Парохода Океановича! – охнула Каравеллова.
– Небось, опять будет врать, что опоздал из-за морской болезни, – мигнул Маяков.
– Или скажет, что застрял в гигантских водорослях, – хихикнула Бескозыркина.
Кругосветкин осторожно просунул красный нос в открытый класс.
– Урок уже начался? – прошептал он, прикрывая рот лопастью.
– Протри иллюминаторы! Конечно! – затараторил Катерков.
Кругосветкин испуганно дал задний ход.
– Заплывай! – подбодрил Кругосветкина друг. – Что, проспал восьмую склянку?
Кораблик мотнул носом, снизил обороты до минимума и тихо втёк в класс. Но пока устраивался у причала, натолкнулся кормой на Маякова.
– Осторожнее! – недовольно протарахтел тот.
Пароход Океанович развернулся и нахмурил перила на капитанском мостике.
Кругосветкин робко поглядел на учителя и одноклассников. Кто-то в спешке возился с покосившейся мачтой, кто оттирал масляное пятно с боков. Наконец судёнышки заняли места и мерно закачались на волнах.
– У меня… – затарахтел в оправдание Кругосветкин. – У меня семейные обстоятельства.
– Ничего нового, – вздохнул Крейсеров.
– И это в первый учебный месяц! – возмутилась Бескозыркина.
– Тихо! – Пароход Океанович дал гудок, так что стёкла ближайших домов задребезжали. Чайки на крыше прокричали: «Спасайся!» и заткнули уши винными пробками.
– Какие у тебя обстоятельства? – спросил Пароход Океанович.
Кругосветкин покраснел. Хотя куда больше?
Он дал гудок.
На звук, ловко огибая красные буйки, вылетела маленькая шлюпка. Она протиснулась между причалом и Кругосветкиным и чуть не врезалась в борт Парохода Океановича.
– Это ещё что за чудо-юдо-рыба-кит? – спросил учитель.
– Сестрёнка моя младшая, – сказал Кругосветкин. – Вот, увязалась. Тоже учиться хочет. Не возвращаться же мне с ней домой?
– И то правда, – смягчился Пароход Океанович. – Урок уже идёт. Ты, – обратился он к шлюпке, – держись за мой якорь. Да покрепче!
Шлюпка послушалась.
– А ты, – он строго посмотрел на Кругосветкина, – к доске! Покажешь, как умеешь вязать морские узлы. Глядишь, тогда сестра не отвяжется и не сбежит в школу или ещё хуже – в открытое море.
– Пароход Океанович, – несмело позвал учителя Кругосветкин, – я вязал, вязал этот узел, теперь распутать не могу. Помогите!
– Да-а, намотал ты, дружок! – вздохнул учитель. – Это не узел, а комок какой-то. Его легче разрезать, чем распутать. Хороший морской узел – он какой? – спросил учитель и сам же ответил: он одновременно простой, надёжный и развязывается одним рывком. Если вы, конечно, всё сделали правильно.
Пароход Океанович потянул за свободный конец, и узел раздёрнулся.
Учитель достал новую верёвку и снова показал классу, как завязывается настоящий морской узел.
– Запомнили?
– Да, – неуверенно ответили судёнышки.
– Сейчас проверим. Привязываем себя узлом к пирсу. Кто сможет отвязаться, тот и пойдёт домой, – пошутил Пароход Океанович.
Судёнышки ещё долго пыхтели над заданием, но все в конце концов вернулись домой до заката.

Глава 5. Никому ни слова!
Гидрометеоцентр предупреждал: «Ожидается сильный, порывистый ветер. Возможна гроза». У пирса номер пять было неспокойно: Кругосветкин с Маяковым спорили.
– Я – самый сильный! – заявлял буксир.
– Сила есть – ума не надо, – усмехнулся Кругосветкин.
– А у тебя ни того, ни другого, – парировал Маяков. – Кто вчера «двойку» за домашку получил?
– Я не успел на чистовик переписать. За сестрой приглядывал, пока родители в док за продуктами плавали,– объяснил Кругосветкин.
– Да что ты вечно врёшь? Тебе бы сказки писать, Андерсен!
– Кто бы говорил! – перешёл в наступление Кругосветкин. – Это надо было придумать про шесть океанов,– засмеялся он. – Пароход Океаныч пожалел тебя, вот и не поставил «тройку».
– Мальчики, не ссорьтесь! – попыталась успокоить одноклассников Каравеллова.
Но их было не унять.
– Давай на спор, – предложил Маяков. – Кто первый до Тонкого мыса, тот самый сильный в классе.
Кругосветкин растерялся. Видя это, Маяков рассмеялся.
– Что, слабо?
– Ничего не слабо! – Кругосветкин покраснел от злости. – Да я все пять океанов переплыву!
– Скорее в чашке утонешь!
– Вот возьму и доплыву до твоего Тонкого мыса первым, – завёлся Кругосветкин.
– Посмотрим! – Маяков включил двигатель.
– Остановитесь! Скоро гроза, – попыталась образумить их Каравеллова.
– Акулу в море не утопишь! – с бравадой сказал Маяков. – Отдать концы! – и отчалил от пирса.
Кругосветкин отвязал канат и погнался за буксиром.
Чем дальше они заплывали в открытое море, тем выше становились волны.
– Берегись! – крикнул Кругосветкин, но огромная волна уже окатила Маякова с клотика до ватерлинии. Когда волна прошла, он увидел, что Маяков остановился. С его палубы смыло ящики. Он пытался их подцепить, пока те не ушли на дно.
– Бросай ящики, Маяков! Поворачиваем обратно! – крикнул Кругосветкин. – Пароход Океанович решит, что мы прогуливаем.
– Отступают только слабаки, – сказал буксир и упрямо двинулся вперёд.
Кругосветкин еле поспевал за ним.
Небо разрезала молния. Через минуту её догнал гром.
– Гроза начинается! – испугался Кругосветкин.
Маяков будто и не слышал. Он почти подплыл к Тонкому мысу, когда его закрутил водоворот.
– Ой-ёй-ёй! – испугался маленький буксир.
Он потерял направление. Всё мелькало перед глазами. Выбраться он не мог.
Вдруг Маяков почувствовал, что его тянут.
– Посейдон? – мелькнула мысль.
Но это был Кругосветкин. Он подцепил буксир гаком и потащил прочь от опасного места.
– Суши вёсла! – сказал Кругосветкин, когда водоворот остался позади. Он отцепил гак от буксира.
Перегородки у Маякова дрожали от страха.
– Мир? – предложил Кругосветкин и протянул трап однокласснику.
– Спасибо, – поблагодарил Маяков. – Но смотри, никому не слова! – грозно добавил он и взял курс на знакомый пирс.
Когда Пароход Океанович вплыл в класс, все ученики были на месте.

Глава 6. Молочный болт.
– Что-то мне не хорошо, – сказала Каравеллова на перемене.
– Корму поцарапала? – спросила Бескозыркина.
– Нет.
– Мачта шатается?
– Вроде стоит, как обычно.
– Капитанский мостик на солнце не перегрелся? – уточнила подруга.
Каравеллова мотнула головой.
– Прислушайся к внутренним ощущениям, – предложила Бескозыркина.
Яхта на минуту замолчала.
– Ой! – вскрикнула она. – У меня внутри что-то болтается.
– А! Это, наверное, молочный болт, – с видом знатока поставила диагноз Бескозыркина.
– Надо к болту ниточку привязать и – оп! – дёрнуть, – посоветовал Маяков.
– Не хочу, чтобы мне дёргали! – испугалась Каравеллова и закрыла трюм на шпингалет.
– Всего-то вы, девчонки, боитесь, – сказал Маяков.
– У меня летом болт молочный выпал, – поделился Катерков. – Мама хотела к механику отвести, а я не дался.
– И что с болтом было?
– Сам ночью выпал. Я даже не заметил как. Мама потом за новым – стальным – в другой порт гоняла. У нашего семейного механика болты закончились.
– Может тебе потрястись? – предложил Кругосветкин. – Болт скорее выпадет.
– Разогнаться и резко остановиться?
– Покрутиться на месте?
Каравеллова перепробовала всё, что посоветовали друзья. Без результата!
– Что тут за гонки? – спросил Пароход Океанович, заплывая в класс. – Перемена закончилась.
– Это не гонки. Это молочный зуб шатается, – доложила Бескозыркина.
– У кого?
Все указали на Каравеллову.
– Давай я посмотрю, – сказал Пароход Океанович.
– Дёргать будете? – у яхты от страха перегородки затряслись.
– Нет. Я учитель, а не механик, – заверил её учитель.
Каравеллова медленно отворила дверцу трюма.
– Мотор работает, ящик для припасов в порядке, перегородки целы, – перечислил Пароход Океанович, осматривая трюм. – Нашёл!
– Что? Что там? – загалдели корабли.
– Ни что, а кто, – сказал Пароход Океанович.
Он вытащил за лапку краба-отшельника.
– Это краб! – радостно закричали корабли.
– И никакой не зуб! – засмеялась Каравеллова.
– Какой хорошенький! – умилилась Бескозыркина.
– Пароход Океанович, можно я его себе домой заберу? – спросил Кругосветкин.
– Если Каравеллова разрешит. Это её питомец.
– Забирай! – согласилась Каравеллова.
Краб попытался сбежать, но Пароход Океанович подхватил его и посадил в стеклянную банку.
– Только пусть до конца уроков тут побудет. А пока научимся оказывать первую механическую помощь.
*Трюм – пространство в судне под палубой, где хранятся грузы и находятся механизмы.

Глава 7. К старту готовы!
В конце первой четверти в лицее «Морская миля» проводилась эстафета. Ветер трепал надпись «Приветствуем участников соревнований!» К пирсу спешили юркие яхты, тяжелые баркасы и величественные парусники. Участники стекались к стойке регистрации.
Первоклассники заканчивали последние приготовления: удаляли пятна ржавчины, латали паруса. Бескозыркина переплетала канаты то так, то эдак.
– Чтобы было не только прочно, но и красиво! – объясняла она подруге.
Каравеллова полоскала паруса.
– Если я втяну бока, буду стройнее? – спрашивала она Бескозыркину.
– О скорости нужно думать, а не о стройности, – сказал им Маяков.
Они вместе с Крейсеровым счищали огромными скребками прилипших моллюсков с днища.
– Интересно, кто сегодня победит? – спросил Кругосветкин.
– Вот увидите, я побежду! То есть победю, – хвастался Маяков.
– Одержу победу, – поправила его вездесущая Бескозыркина.
– Что ты всё время всех поучаешь? – обратился Маяков к Бескозыркиной.
– С чего ты взял, что победишь? – спросил Кругосветкин.
– Потому что я сильнее всех! Вон сколько ящиков на борту увезу!
Маяков, рисуясь перед Каравелловой, резко развернулся, но не рассчитал и пара ящиков плюхнулось в воду.
– Недалеко ты их увёз! – усмехнулся Кругосветкин.
– Подумаешь, ящики! – сказал Катерков. – Ты людей перевези так, чтоб их не укачало.
Маяков ретировался. Пароход Океанович смотрел на учеников с одобрением.
– К старту готовы! – отрапортовал Кругосветкин.
– Хорошо. Итак, вам нужно доставить эстафетную палочку к Тонкому мысу в целости и сохранности, – Пароход Океанович подцепил крюком сосновую мачту.
– Мачта! – хмыкнул Маяков. – Для меня что спичка, что мачта!
– Смотри не тресни, когда будешь везти её, – подначивал его Кругосветкин.
Меж тем Пароход Океанович продолжал: – С помощью жребия мы разделим класс на две команды.
Корабли взволнованно затарахтели.
– Первая команда: Каравеллова, Крейсеров, Маяков, – объявил учитель.
Тройка выплыла вперёд.
– Сочувствую, Маяков, – сказал Катерков. – Попасть в команду с девчонкой – заявка на проигрыш.
Тем временем учитель назвал участников второй команды: – Катерков, Бескозыркина, Кругосветкин.
– Жаль, нам Бескозыркина досталась, – досадовал Катерков. – Девчонки слабее мальчишек.
– Тише ты! – толкнул его в бок Кругосветкин. – Видишь, она отвернулась? Наверное, услышала.
– Хотя уж лучше Бескозыркина, чем Маяков, – согласился Катерков.
Перед стартом все участники волновались. Маяков сматывал-разматывал канаты, стучал трапом о причал.
– Во даёт! – пихнул Кругосветкин Катеркова в бок.
– Что ты дёргаешься? Электрический скат ударил? – засмеялся Катерков.
– Ничего вы не понимаете! – ответил Маяков. – Это меня дядя научил. А он, между прочим, победитель международных гонок. Хорошая подготовка – залог победы.
– Поживём – увидим, кто из нас умоется брызгами, – сказал Кругосветкин и отправился к последнему буйку.

Глава 8. Прибавь ходу!
Болельщики скандировали кричалки на весь порт. Пароход Океанович дал старт красным флажком. Каравеллова и Бескозыркина умчались, рассекая волны.
Каждая изо всех сил старалась вырваться вперёд.
– Паруса трещат! – пожаловалась Каравелова Крейсерову, передавая эстафетную мачту.
– Прорвёмся! – прогудел ей Крейсеров и рванул к Маякову.
В это же время Бескозыркина прошла свой участок эстафеты и перебросила мачту Катеркову.
– Фух! Лопасти отваливаются, – сказала она, заглушая двигатель.
– Молодец! Не подвела! – похвалил он.
В этот момент Бескозыркина простила Катеркову все обидные слова, брошенные в её адрес перед гонкой.
Катерков оставил её позади и торпедой полетел дальше. Крейсеров шёл с ним нос к носу. Однако, вскоре баркас медленно, но верно стал обгонять катер.
– Врёшь, не уйдёшь! – разозлился Катерков. – Полный ход! – он увеличил обороты двигателя и вырвался вперёд.
Вот и Кругосветкин!
– Давай, лети! – он передал эстафетную мачту другу.
И Кругосветкин действительно поначалу летел. Однако, на второй миле скорость стала снижаться, а к концу третьей – двигатель начал глохнуть.
– Кругосветкин, прибавь ходу! – сигналил по радиосвязи Катерков.
– Прибавь! – закипел корабль. – Легко сказать.
Из двигателя повалили клубы белого пара.
– Тысяча каракатиц! Только этого не хватало!
Кругосветкин остановился, чтобы осмотреть трюм и найти неполадку.
– Ну, что там у тебя? – тревожился Катерков.
– Похоже, термостат заклинило, и дизель перегрелся.
– Вызвать спасательное судно?
– Не надо! Время потеряем. Я сам, – сказал Кругосветкин.
Лобовое стекло у него запотело. Перед иллюминаторами заплясали чёрные «мошки». Кругосветкин почувствовал, будто его закрутило в водовороте.
– Кажется, я сейчас отключусь, – сказал он по рации.
– Тебе срочно нужно охладиться, – забеспокоился Катерков.
– Чем? Льдом? Но Арктика далеко.
Похоже, Кругосветкин бредил.
– Думай, думай, железяка! – приказывал он самому себе.
Взгляд наткнулся на канистру.
– Эврика!
Большими глотками Кругосветкин выпил десять литров охлаждающей жидкости. Густой пар стал редеть, «мошки» улетели. Двигатель заработал ровнее.
– Сверить курс, догнать Маякова и прийти первым! – сказал он самому себе, выйдя на финишную прямую.
Он почти не надеялся на победу. Но Кругосветкин зря переживал. После отдыха у него словно появилась турбо-скорость. Корабль без труда обогнал Маякова. Тот почему-то стоял на месте.

Глава 9. Учите физику!
До заветной финишной ленточки оставалось всего ничего. Кругосветкин обернулся.
– Маяков? Ты чего стоишь на месте? – окликнул корабль соперника. – Сдаёшься?
– Сдаюсь! – крикнул Маяков.
Кругосветкин двинулся к финишу. Но ему почему-то не было радостно. В нутро, прямо туда, где тарахтел мотор, забралось сомнение. Оно мешало, царапало, словно железная стружка. Кругосветкин развернулся и двинулся в обратном направлении.
– Кругосветкин, ты что, с ума сошёл? – сигналил по радиосвязи Катерков. – Поворачивай к финишу!
Кругосветкин отключил радиосвязь, чтобы ему ничего не мешало.
– Чего встал? – спросил он, добравшись до Маякова.
– Я не встал. Я сел. На мель.
В подтверждение слов Маяков попытался сдвинуться. Ни с места!
– Погоди! Двигатель выйдет из строя! – остановил его Кругосветкин.
– Плыви, выигрывай, – сказал Маяков сопернику. – Тебя все ждут, – показал он на гудящую вдалеке толпу болельщиков.
– Нет. Так дело не пойдёт, – оборвал его Кругосветкин. – Помнишь, что сказал нам Пароход Океаныч?
– Он много что говорил, – Маяков был явно не расположен к длинным разговорам.
– «Ваша задача – доставить эстафетную мачту в порт в целости и сохранности», – процитировал Кругосветкин голосом Парохода Океановича и добавил уже нормальным голосом:– Твоя здесь?
– Здесь! – показал Маяков.
– Значит, мы её доставим. А уж кто там придёт первым, вторым, это дело десятое.
Маяков засмеялся: – Плохо ты считаешь, Кругосветкин. Дело не десятое, а второе!
– Оставь математику в покое. Сейчас будем физкультурой заниматься – тяжёлые грузы поднимать.
– Какие ещё грузы? – не понял Маяков.
– Тебя!
Кругосветкин осмотрел место, где Маяков сел на мель.
– Так, это сюда, – бормотал он. – Получится!
– Что получится? Не томи! – Маякову не терпелось узнать план спасения.
Кругосветкин обмотал свою мачту верёвкой и сделал петлю. Петлю поддел гаком и стал медленно подталкивать её туда, где буксир сел на мель. Мачта вошла точно в щель и плотно встала.
– Э-эй, ух-нем! Э-эй, ух-нем! Е-щё ра-зик, да е-щё раз! – загудел Кругосветкин на мотив народной песни и навалился на торчавшую из воды мачту, как на рычаг.
– Давай ещё раз! – крикнул Маяков.
Корабль поднажал, и буксир снялся с мели.
Кругосветкин сказал голосом Парохода Океановича:
– Учите физику, дети!
Корабли тщательно осмотрели эстафетную мачту Кругосветкина и днище Маякова. Целы!Они двинулись к Тонкому мысу.
Два друга синхронно пересекли финишную черту под оглушительные гудки болельщиков.
– Поздравляю! Ваша законная награда! – Пароход Океанович вручил победителям кубок – гигантскую морскую раковину.
Оркестр грянул туш так громко, что чайки разлетелись с насиженных мест. Баркасы, шлюпки и катера радостно ликовали. День в лицее «Морская миля» заканчивался замечательно!