Мармозетка. Ура! Цирк приехал!

Анна Лео
Мармозетка.
« Родился я в стране, где нет ни моря, ни океана. Одни зеленые леса и голубые озера. Хотя, тоже я вам скажу очень красиво. Но запала мне с детства мечта- повидать настоящий океан. Да ни один, а покорить водную стихию земли. Конечно, я представлял себя только капитаном огромного лайнера, где я стою на капитанском мостике и смотрю вдаль в большой морской бинокль.
И вот, по окончанию школы я отправился поступать в мореходное училище в город Калининград на специальность радиста, а после окончания я подписал контракт с агентом рыболовецкого судна класса БМРТ. Это такой большой морозильный траулер, который занимается промыслом рыбы в теплых странах. И ранним утром я на траулере под названием «Агат» покинул порт, отправлясь навстречу приключениям!
И каждый раз отбывая вахту или драя в очередной раз палубу, я всегда находился в предвкушении праздника – встречи с новым и увлекательным.
Экипаж на «Агате» был небольшой, человек сорок, и люди подобрались, любящие свое дело, а главное обладающие чувством юмора. И случилось одна история на второй год моей самостоятельной жизни.
Как-то по осени, заходим мы в очередной порт, то ли вьетнамский, то ли индийский (я сейчас, убей меня, не вспомню), чтобы пополнить запасы воды и горючего. Капитан дает команде несколько часов увольнительных, чтобы ноги не забывали, каково это по земле ступать, ведь матросы уже больше месяца, кроме наглых чаек, да волн ничего не наблюдали. .
Мы с моим товарищем Мишей Повальцевым походили по базару и напробовались всякой всячины, только я белых червей есть отказался и жареных кузнечиков. А Мишка попробовал и сказал, что ничего, в голодный год так можно питаться. Накупив всевозможных фруктов и зелени, мы вернулись в порт и уже у трапа столкнулись с нашим коком - Захаром Петровичем. Увидав нас, он как-то неопределенно хмыкнул:
- Это хорошо, пацаны, что вы столько фруктов прикупили. Интересная жизнь у вас начинается.
Разгадка его туманным словам наступила скоро.
Когда вся команда собралась за ужином, в кают-компании появился боцман, Арсений Палыч, весь такой довольно-светящейся. На плече у него примостилась маленькая обезьянка с алым ошейником на шее, украшенным разноцветными камешками.
- Знакомьтесь – это Глаша, - представил он мохнатое существо.
- Ты чего выдумал Палыч? Порядок надоел?- строгим голосом спросил наш капитан.
- Ну, что вы командир, не серчайте. Глаша она ученая и как дите. Скажешь нельзя, она и послушается. Обезьяна, между прочим, аристократичной породы, ее так и называют - мармозетка, по- нашему вроде, как маркиза.
- Не знаю, голубых она кровей или нет, но чтобы у меня на камбузе я ее не видел, а то сварю заместо курицы, - предупредил кок.
Ребята дружно рассмеялись. А обезьянка с невинным видом на мордочке в ореоле белой шерстки, потупив круглые глазки, безпередыху шевелила черными маленькими лапками и что-то засовывала себе в рот.
Несмотря на заверения Арсения Палыча о воспитанности четвероногой подопечной, Глаша оказалась шаловливой и на редкость вредной особой. Боцман ее не привязывал, и оставлял незапертой каюту. Да и для чего? Обезьяны во всем подражают человеку и поэтому легко обучаемы. Ей открыть замок или перегрызть веревку, не составит никакого труда. И мармозетка лазила по кораблю, где хотела, вредничая и проказничая и цепляясь к каждому.
А еще у нас на корабле жил петух. Ребята его купили на рынке в Нигерийском порту. Петруха был весь общипанный и грязный и продавец отдал птицу чуть ли не даром.
Петрушу откормили, он расцвел и стал прямо таки Жар -птицей. Перья заблестели, а отросший хвост переливался всеми цветами радуги. По утрам радостно было слышать его кукареканье. Как будто ты не в море, а где-нибудь гостишь у бабушки в деревне.
Вот говорят, что петух глупая птица. Ничего подобного! Где бы мы не находились, но как только корабль брал курс на землю, то Петруша еще не видя суши заблаговременно начинал кукарекать. Прямо на компас не надо было смотреть.
И вот, спустя несколько дней после появление прыгающей аристократки на корабле все заметили, что не слыхать стало нашего Петруши. Не только его не слышно, но и не видно.
Захар Петрович разъяснил загадку.
- Ты чего это Арсений свою Глашку к культуре не приучаешь? - обратился он к боцману.- Совсем петуха замучили. Затаился бедолага на самой верхотуре и только на мой зов слетает. И заметь - опять без хвоста и исхудавший, до такой степени, что его в голодный год никто забивать не будет, пожалеют.
- Ты чего Петрович зажалился? Они же животные, сами разберутся. А Петька пускай бойцовские качества проявит, а то хвост распушать большого ума не надо,- отрезал боцман.
Петрухе хорошо, за него хоть заступиться можно, а за человека? С самого первого дня невзлюбила меня обезьяна и все тут. Где бы я ни был, эта тварь затаится и откуда ни возьмись - прыг сзади на спину и давай волосы на голове рвать, да прямо клоками. Больно- невтерпеж! Ее пытаешься схватить, а она увертая, не дается, да еще пытается тебя укусить.
Видя мои страдания, добрый кок даже кастрюлю подобрал по размеру моей головы и я ее надевал под хохот товарищей, когда надо было находиться на палубе. А что делать? Лысым мне не хотелось становиться. Я даже пытался задобрить Глашу, конфетами угощал. Она все благосклонно принимала, но от своих жестоких проказ не отказывалась. И ребятам доставалось, то кого ущипнет, то за ногу укусит, то рубашку порвет, но их неудобства с моими страданиями все равно не шли в никакое сравнение.
Ну, в общем, попал я Петрухой в одну компанию, не стало мне от обезьяны никакого житья.
И главное, какая хитрая тварь! Капитана и его помощника стороной обходила, и кока не обижала. А о боцмане, что и говорить! Затихарится в углу каюты и сидит лапки на животе сложит. Вообщем, если б в животном мире были ангелы, то на их образы
в первую очередь претендовала бы наша обезьяна из породы мармозеток.
И не знаю то чего бы дошло, как мне на помощь пришла морская стихия.
Случилось это в октябре месяце, в то время находился наш траулер на промысле в Бенгальском заливе. Почему я так точно помню, потому что не дай Бог курсировать кораблям в это время вдоль берегов Индии. По осени на всей территории начинаются проливные муссонные дожди с сильными ветрами, которые в океане поднимают огромные волны. Они достигают таких высот, что для них любой корабль, как для мальца кораблик в ванне с водой, хочешь топи, а хочешь – пожалей.
Ну, а те моряки, которые особо счастливыми на свет родятся, могут попасть не только в ураганный шторм, но и увидать циклон*.
Жуть я вам скажу - несусветная, но и красотища!
Вот и « Агату» повезло. Громада волн просто набрасывались на корабль, и команде приходилось передвигаться по палубе очень осторожно, крепко держась за поручни. Даже боцман свое сокровище веревкой в каюте стал привязывать. Мало ли что.
И вот, как-то под вечер направляюсь я в радиоузел, чтобы напарника сменить, а кругом вода: и с неба льется и под ногами перекатывается от одного борта до другого, скользко так, что ноги еле передвигаются, как вдруг, на меня сзади прыгает бесстрашная Глаша. Как она палубе оказалась? Наверняка, из-за вредности веревку перегрызла! Я только обернулся, а волна нас и накрыла. Я изо всех сил ухватился за поручень, а когда вода схлынула, я огляделся - обезьяны нигде не видно. И тут я замечаю странную веревку, конец которой уходит в море, подхожу к перилам и свешиваюсь за борт. По волнам, то выпрыгивая из них, то опять погружаясь в воду, на веревке болтался мой злейший враг - самая подлючая из всех обезьян. Душа моя наполнилась радостью. Сразу подумалось -не надо будет больше с кастрюлей на голове ходить под насмешки товарищей. Еще пару погружений и прощай Глашенька!
Ведь все происшедшее - воля случая. Ведь ни я ее заставил в такую погоду по палубе бегать? Сидела бы сейчас в теплой каюте и ела апельсины. С одной стороны, оно конечно так, а с другой? И так мне жалко ее стало, что не выдержал и, ухватив веревку, затащил божье создание на корабль, хорошо, что Арсений Павлович ее крепко за ошейник прикрепил, не развязалась. Высота то борта ого-го- больше десяти метров.
И вы не поверите, как только Глаша оказалась на палубе, то как прыгнет мне на грудь, обхватит лапками за шею и со всей своей обезьяньей силой прижмется ко мне дрожащим тельцем.
Так я с ней всю вахту и просидел в радиорубке, ни в какую не хотела отпускать.
*Цикло́н (от др.-греч. κυκλῶν — «вращающийся») — атмосферный вихрь огромного (от сотен до нескольких тысяч километров) диаметра с пониженным давлением воздуха в центре.

И с тех пор стали мы с Глашей большими друзьями, обезьянка сопровождала меня везде, как хвостик ходила, аж, боцман приревновал.
- Чего это она так тебя Константин, вдруг полюбила? Смотрю, даже заботится. Все сладости, которые ей перепадают, норовит тебе скормить, - спрашивал он.
- Секрет надо знать! Правда, Глаша?- обращался я к своей подруге.
А та, завидев меня, подбегала ко мне, взбиралась на колени, и замирала, обнимая за шею.
- Ну, и ну, – говорил капитан, - надо тебе Комаров в укротители идти.
Через год я списался на берег. И не поверьте, хоть я и сдружился сильно с ребятами, но горше всего мне было прощаться с Глашей.
Я еле сдержался, чтоб самому не заплакать, когда увидал, как у той по мордочке текут слезы, словно у малого дитя.
А уже на берегу, в чемодане, я обнаружил банан и пачку печенья. Позаботилась, чтобы мне не голодно было.
И подумалось мне… Может мы, в самом деле, обезьянам дальней родней приходимся...»


Из рукописи « друзья из дома буквой « Г»».
Анна Лео
Ура! Цирк приехал…

В пятницу все тумбы, предназначенные для важных сообщений и объявлений, пестрели афишами. На них огромными буквами было выведено слово — «ЦИРК». Под ним шрифтом помельче — «Дети Никулина». А уже потом шла программа. В ней значилось: джигитовка — братья Астулбековы; дрессированные обезьяны Беня и Мася; женщина-змея; представление ведут клоунессы Катюшка и Танюшка.
Выступление артистов должно было состояться в школе имени Гагарина сразу после окончания уроков.
В субботу около двух часов дня перед дверями физкультурного зала гудела толпа любознательной детворы. Пришли пораньше Паша с Юлей и Леной, а также все его друзья. Нетерпеливая Сушка неутомимо сновала вдоль очереди, боясь пропустить появление кассира.
Наконец дверь зала отворилась. Из нее вышел и сел за стол, где стояла табличка «Билеты», молодой человек с торчащей челкой надо лбом и веселыми смеющимися глазами на курносом лице. В одной руке он держал ворох бумажных ленточек, а в другой — большую металлическую коробку.
— Дети, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно строже, — зал большой и билетов хватит всем.
И в самом деле, скоро вся их дружная компания сидела в первых рядах у занавеса. Места поближе к импровизированной сцене заняли для всех Юля и Света, неизвестно каким образом проникшие в зал без билетов. Ведь в дверях стоял дяденька-контролер. Правда, он был совсем нестрогий и шутил с ребятами, но порядок есть порядок.
— Мы ему пообещали свои билеты отдать позже, — сообщили девочки подошедшим ребятам и, взяв из рук Вовы бумажные квадратики, побежали показывать их доброму контролеру.
Наконец все расселись по местам, и за занавесом раздался звук фанфар. Желтые полотнища распахнулись, и ребята увидели клоунесс.
Одна была маленького роста, и звали ее Танюшкой, а другую — длинную и худую — Катюшкой. Тетеньки были очень веселыми. Они кувыркались, показывали всякие фокусы, некоторые ребята даже помогали им в их репризах, но Паша ждал джигитовку.
Дедушка, когда узнал о том, что будут смотреть внуки, удивился.
— Интересно, как они развернутся на таком маленьком пятачке? Лошадь — животное большое. Директор ваш — отчаянный человек! Не боится того, что если даже циркачи не разнесут здание в пух и прах, то это сделаете вы своим топаньем и криками.
Вышел фокусник в остром колпачке и красивом бархатном плаще с серебряными звездами, и началось волшебство. У него и веревка танцевала, как кобра у настоящего индийского факира, и цветы брались неизвестно из какого рукава, и ленточек он видимо-невидимо достал из рюкзака одной девочки. Она конфузилась оттого, что когда ворох лент стал чуть ли не с нее ростом, ребята стали смеяться уж очень громко.
Один мальчик, видимо, ее одноклассник, выкрикнул:
— Вот уж не знал, Маринка, что ты — такая барахольщица!
На что их завуч Нина Петровна строгим голосом сказала:
— Сиди смирно, Белкин, а не то выведу из зала!
Опять выбежали Танюшка и Катюшка. На плече у Катюшки сидел большущий кот.
— Британец, — шепнул на ухо Пашке Вова. — Они всегда такими здоровущими вырастают.
У всех троих на головах были одеты сверкающие колпачки, а у кота еще и плащ тютелька в тютельку как у фокусника — бархатный и со звездами.
Кот оказался очень умным. Он считал, то есть мяукал столько раз, сколько было написано на подносимой к его носу карточке.
— Коты могут произносить до ста звуков, — снова прошептал всезнающий Вовка.
Паша недоверчиво посмотрел на друга.
— Честно-честно, — забеспокоился тот, — я слышал, как один дяденька по телевизору говорил.
Потом кот ходил на задних лапах, танцевал, кружась с обеими клоунессами по очереди под музыку вальса, прыгал сквозь обручи, и при этом его желтые круглые глаза вспыхивали зеленоватыми искорками. И вообще держал он себя очень достойно и высокомерно, подчеркивая всем своим видом свою породистость и уникальность.
«Злющий, небось», — подумал Пашка, когда кот в конце выступления быстро убежал со сцены под аплодисменты довольной детворы.
На сцену вышел дядя-фокусник и объявил:
— Несравненная Джильда Маротти! — и захлопал в ладоши.
На сцену выбежала худенькая девушка в переливчатом костюме и, запрыгнув на стол, который принес все тот же конферансье, начала показывать под восторженные возгласы находившихся в зале девчонок чудеса гибкости.
Паша, посмотрев некоторое время, заскучал. Они с Саней и Вовкой начали разворачивать фольгу шоколадки, стараясь разделить ее поровну так, чтобы досталось и Ване.
— Перестаньте шуршать, — повернувшись к ним, зашипела Юлька.
— Вот именно, никакой культуры, — поддержала подружку Светка.
— Что, сушки закончились, поэтому ты тишину не нарушаешь? — не упустил возможности вставить словечко Саня и захихикал.
— Дурак, — Сушка отвернулась.
Саня хотел еще что-то сказать, но ребята притихли. Они заметили, что в их сторону смотрит учитель физкультуры Василий Павлович и выразительно хмурит брови.
Мама говорила, что у людей музыка и представления вызывают голод. Наверное, она была права — многие ребята, сидя в зале, грызли яблоки, шуршали обертками конфет.
Паша же любил в театре или в кино есть мороженое. Он видел: и взрослые поступают так же. Ну, наверное, школа есть школа — одно сплошное воспитание.
— Джигиты братья Астулбековы, — грассируя, объявил все тот же конферансье.
На сцену выбежали двое мужчин, одетых в черные черкешенки с газырями и алые атласные рубахи. На головах у них красовались папахи.
Братья сели на стулья, и Паша понял: стулья и будут лошадьми, только понарошку. Не успел он приуныть, как его захватило озорное действие, происходящее на сцене.
Джигиты весело скакали друг за другом на стульях, кричали громко: «Опля» и, как в настоящем цирке, одновременно свешивались в разные стороны. Потом вскакивали на спинки стульев, перепрыгивая с одного на другой, подлезали под сиденья, которые в данном случае имитировали брюхо коня, артистически щелкали хлыстами. Астулбековы пародировали джигитовку так мастерски и увлекательно, что смеялись и хлопали в ладоши все — и взрослые, и дети.
— Во дают, во дают! — захлебывался от смеха Саня. — Надо и нам так попробовать на стульях — правда, Паш?
Занавес закрылся под несмолкающие аплодисменты развеселившихся не на шутку ребят.
Вышел фокусник и поднял руку. Зал притих.
— Ребята! Пока наши артисты готовятся к следующему номеру, я вам расскажу несколько смешных историй. Согласны?
— Согласны! — раздались разноголосые выкрики из зала.
Истории и в самом деле были увлекательными, и конферансье очень интересно их рассказывал. Ребята смеялись от души.
Но вот артист сделал серьезное выражение лица и объявил:
— Впервые в вашем городе дрессированные шимпанзе Беня и Мася, под руководством бесстрашной укротительницы Танюшки.
Занавес открылся, и перед взорами аудитории спортзала предстала следующая картина.
Посередине сцены на стульях сидели две мохнатые, покрытые желто-коричневой шерстью большие обезьяны, смирно положив лапы на колени. Одна толстая — ее представили как Беня, а другая длинная и худая — это была Мася.
Перед ними в черном фраке, который смешно топорщился повсюду, стояла Танюшка с тонкой длинной палочкой вроде указки в руке.
Она сказала: «Але!» и толкнула указкой поочередно в бок каждую обезьяну.
И что тут началось…
Четвероногие артисты под одобрительный хохот детворы корчили всевозможные рожи, передразнивали жесты укротительницы, педагогов и даже некоторых ребят, сидевших в первом ряду. Играли на губной гармошке, стоя на задних лапах и притоптывая в такт музыке одной из них. Под визг девчонок дергали их за банты, когда бегали между рядами зрителей за будто бы испугавшейся Танюшкой. И, хотя обезьяны были большого роста, никто их почему-то не боялся, а все только смеялись. Веселился даже грозный Василий Павлович.
Мохнатые артисты пародировали всех и вся, и, казалось, еще чуть-чуть — и они заговорят.
Ребята визжали, топали ногами, и каждый хотел дотронуться хотя бы кончиком пальца до пушистой шкуры веселых артистов.
Все хорошее быстро заканчивается, закончилось и выступление артистов цирка. Отгремели аплодисменты, загремели ножки отодвигающихся стульев.
— Интересно, они настоящие или это переодетые люди? — уже почти у выхода из зала спросил Ваня.
— Да нет, я думаю, что это все же переодетые артисты, — ответил умный Вова.
— Ну конечно, они настоясии! Факт, и спорить не надо, — вмешалась в разговор мальчиков Сушка. — Вы что, не заметили, как они губами смесно севелили и глазами моргали? Если бы на них надели резиновые маски, то они бы оставались неподвижными. И вообсе, это из-за них представление устроили в физкультурном зале: здесь на окнах ресетки.
— А они бы и так никуда не убежали, увидев тебя, Светочка, в первом ряду. Кто от родной сестренки убегать будет? — не удержался Саня.
— Да я тебя сейчас как тресну, — замахнулась на него рюкзачком Светка.
— Ой, боюсь, ой, боюсь, — засмеялся Саня и побежал по коридору от девочки, корча при этом физиономии не хуже выступавших обезьян. Света, полная решимости проучить обидчика, ринулась вслед за ним.
— Паша, а ты не видел Ленку? — спросила Юля у брата.
Они вернулись в зал, но там никого не было.
— Может, она вниз пошла? — предположила Юля. Она волновалась: была ее очередь присматривать за сестрой.
— Ладно, ты спускайся, а я здесь посмотрю, — благородно предложил Пашка.
Ребята разделились и пошли искать Лену. Паша отправился к раздевалкам физкультурного зала, и каково же было его удивление, когда перед дверью одной из них он наткнулся на сестренку.
— Зачем ты здесь стоишь? — набросился он на нее.
— А вот зачем!
Ленка постучала кулачком в дверь. Через минуту та открылась, и на пороге появился дядя-фокусник, держа в руке надкусанный бутерброд.
— Девочка, тебе чего? — поинтересовался он.
— Дяденька, возьмите, пусть ваши обезьянки покушают, — и Ленка протянула ему банан, который прижимала к груди все представление.
Паша стоял неподалеку и видел, что в комнате на стуле сидит дядя-кассир в мохнатой шкуре. В одной руке он держал стакан с прозрачной жидкостью, а в другой — большой соленый огурец.
— Что ты, милая, не надо, сама кушай и за обезьянок не волнуйся, — ласковым голосом сказал фокусник и, усмехнувшись, добавил. — Они у нас очень хорошо питаются.
Дети возвращались домой в веселом расположении духа. Они делились впечатлениями от увиденного представления. Спор насчет того, настоящие обезьяны или нет, как-то сам по себе прекратился, а Паша о том, что видел, ничего друзьям и не рассказал.
Наверное, не хотел, чтобы ребята потешались над сестренкой, которая, так и не съев банан, гордо несла его домой. Она ведь маленькая еще…